Доклад Степанова Павла Андреевича, студента II курса церковно-исторического отделения Московской Православной Духовной Академии, на научной конференции молодых исследователей "История христианского просвещения и духовного образования в России", проводимой Кафедрой Церковной Истории МПДА. Доклад был озвучен 26 декабря 2010 года.
 

До конца XVII века Пермская губерния находилась в ведении разных епархий. Её восточная часть относилась к сибирской митрополии, западная была частью Вятской епархии, а южная – Казанской епархии. 16 декабря 1799 года указом императора Павла была открыта Пермская и Екатеринбургская епархия с центром в городе Перми.[i] На вновь учрежденную кафедру был назначен новопоставленный епископ Иоанн (Островский) (1734–1801). Владыка пробыл на кафедре всего два года, и он не успел воплотить все свои замыслы. Но, несмотря на столь незначительный срок, им была должным образом организованна жизнь епархии и Пермской семинарии.[ii]

11 ноября 1800 года состоялось торжественное открытие Пермской духовной семинарии. Во вновь открытую семинарию были набраны 152 учащихся, часть которых были бывшими воспитанниками Вятской и Тобольской семинарий.

Сама семинария разместилась в доме, который пожертвовал канцелярист Святейшего Синода Александр Медведев. Хотя здание было небольшим, но его хватило, чтобы разместить в нем несколько учебных аудиторий и приют для казеннокоштных учеников. Для пропитания, закупки учебников, найма преподавателей, ремонта здания, покупки лекарств и ученических принадлежностей Святейший Синод выделил 2 500 рублей.[iii]

Первым ректором семинарии был архимандрит Парфений (Гуриновский), учитель поэзии, греческого и еврейского языков, риторики и философии, одновременно настоятель Верхотурского монастыря и присутствующий в духовной консистории, назначенный на эту должность только в 1804 году. До этого семинария управлялась префектом.

Одной из главных проблем Пермской духовной школы было обустройство новых зданий. Первое здание семинарии – дом Медведева – было очень тесным для растущей семинарии, в 1807 г. у князей Голицыных для семинарии были куплены 4 деревянных дома. В 1829 г. была освящена закладка каменного здания на пересечении улиц Монастырской и Кунгурской (ул. Орджоникидзе и пр. Комсомольский), строительство нового здания закончилось в 1831 г. После сдачи строительного объекта выяснилось, что здание не приспособлено к эксплуатации, потребовался капитальный ремонт, который окончился только в 1843 г. В 1853 г. в семинарском корпусе произошло освящение храма в честь Иоанна Богослова.

Более чем вековая история Пермской семинарии богата как светлыми, так и темными сторонами. К темному прошлому можно отнести участие пермских семинаристов в деятельности подпольного революционного кружка А.И. Иконникова. Этот кружок тайно функционировал при его библиотеке, которой с радостью пользовались семинаристы. Филиал этого кружка был также и в Пермской семинарии. Сам Иконников несколько лет (с 1854 г. по 1857 г.) был преподавателем Пермской семинарии, а после работал чиновником особых поручений при губернаторе. Когда его деятельность раскрылась, он был сослан в Сибирь.

В 1851, 1860 и 1862 гг. происходили экстренные ревизии семинарии, наделавшие много шума. В 1860 г. при семинарии была обнаружена тайная типография, вследствие чего преподаватели семинарии Воскресенский и Моригеровский, и многие семинаристы – члены революционного кружка – были высланы из Перми. Следствие вел известный впоследствии шеф жандармов генерал-майор Мезенцев, дважды приезжавший для этого в Пермь из Петербурга. Революционный кружок возродился в 1893 г. и просуществовал до 1895 г.

Тем не менее Пермская семинария продолжала оставаться тем «вертоградом», в котором произрастали светила науки и культуры, церковные деятели и иерархи, и просто добросовестные пастыри.

Пермские семинаристы также явили себя защитниками Родины. В годы Крымской войны (1853–1856 гг.), когда против России воевала коалиция в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства, воспитанники Пермской семинарии проявили действительное мужество. Как настоящие патриоты многие семинаристы встали на защиту Родины со штыками в руках. Многие из юных бойцов погибли на полях сражений с честью, исполнив свой долг перед Отечеством и Богом.

Божественным попущением спустя 60 лет еще раз Пермской семинарии придется связать свою судьбу с войной. На этот раз с Первой мировой.

Первая мировая война, или как её еще тогда называли «вторая отечественная», началась 1 августа 1914 года между странами-участницами Антанты и Блока центральных государств. Российская империя, подписавшая оборонительные соглашения с Англией (1907 г.) и Францией (1891, 1893 гг.), обязана была начать военные действия против Германской империи и её союзников.

Только в России было мобилизовано больше трёх миллионов человек. Осенью 1914 года из Пермской губернии было призвано 17 285 новобранцев. Если учесть, что контингент новобранцев, призываемых ежегодно в каждой губернии был, примерно, одинаков, то можно считать что к моменту объявления мобилизации в армии находилось около 50 000 солдат, призванных из Пермской губернии.

Под влиянием патриотического воодушевления, вызванного началом войны, свое желание послужить Родине на фронтах войны изъявили несколько воспитанников Пермской семинарии: 5-го класса – Павел Кусакин, 4-го класса – Разумник Куртеев, Григорий Азбукин, Борис Богоявленский, Михаил Синельников, 3-го класса – Алексей Дергачев, Дмитрий Клобуков и Михаил Шарапов. С согласия своих родителей они выразили желание поступить в Виленское военное училище, чтобы поступить затем в действующую армию. Накануне отъезда, 15 ноября 1914 г., отъезжающие вместе с инспектором Николаем Ивановичем Знамировским были на приеме у архиепископа Пермского Андроника (Никольского), который каждому из воспитанников дал по образу Преподобного Серафима Саровского, каждого благословил и всем преподал наставление. 16 ноября совершились проводы. Архимандрит Пимен (Белоликов), ректор семинарии, с собором духовенства отслужил Божественную Литургию в семинарском храме, им же был отслужен и назидательный молебен, перед которым отец ректор произнес слово. За Богослужением присутствовали родители будущих воинов.

Потом все семинаристы собрались в актовом зале, куда юные герои были введены инспектором Н.И. Знамировским, причем они были встречены дружными аплодисментами своих товарищей. Затем был пропет тропарь Святому Апостолу Иоанну Богослову, и инспектор произнес речь, в которой выразил, что его переполняет чувство гордости за своих воспитанников и одновременно грусти, т.к. они, покидая родную школу, идут рисковать собственными жизнями на благо Отечества. Просил их не забывать свою alma mater, в свою очередь и она будет вспоминать их в молитвах.

Вечером семинаристы отправились на вокзал провожать своих товарищей. На вокзале инспектор произнес еще напутственные слова и благословил отъезжающих иконами Господа, Божьей Матери и Николая Чудотворца. В два часа ночи, под пение гимна «Боже, Царя храни!» и общий возглас «ура!», поезд отошел.[iv]

Вскоре после начала войны в Пермь стали поступать раненые.

Пермский губернский комитет Всероссийского земского союза обратился к населению с обращением помочь предоставить помещения для лечения больных и раненых воинов, так как больничных мест, которые находились в распоряжении Военного ведомства, не существовало. Мобилизационным планом не были предусмотрены ни госпитали, ни медицинский персонал.

Вся общественность активно стала взаимодействовать с Пермским губернским комитетом. Учебные заведения Перми откликнулись на эту просьбу. Занятия были устроены в две смены. Так поступили: Мариинская женская гимназия, реальное училище, обе мужских гимназии Александра I, духовная семинария, духовное училище, епархиальное училище, железнодорожное техническое училище, торговая школа, учебная мастерская на Слудке, училище слепых, женская семинария, Суслинское училище, Кирилло-Мефодиевское училище. Затем уступили свои помещения казенная палата, вдовий дом имени И.И. Любимова, дом Г. Кукаретина и частные квартиры. Всего в Перми было предоставлено 37 помещений для лечения больных и раненых воинов.[v]

Семинария предоставила для лазарета девять комнат, которые были рассчитаны на 150 человек, кухню и столовую, а также до 60 коек с матрацами, подушками и постельным бельем (две смены). Духовное училище предоставило спальные помещения на 150 человек. Епархиальное женское училище отдало под лазарет второй и третий этажи нового здания училища, где могли разместиться до 250 раненых. Кроме того, в Епархиальном Училище под руководством начальницы Л.В. Первушиной производилось шитье белья для раненых.[vi]

Поступление больных и раненых воинов в Пермскую губернию началось с 7 сентября 1914 года. В течение всего сентября и октября оно было крайне медленным вследствие недостатка санитарных поездов для перевозки раненых и небольшого числа эвакуируемых через Нижний Новгород на пароходах. Но с 16 ноября 1914 года в Пермскую губернию стало прибывать огромное число больных и раненых воинов, т.к. было увеличено количество санитарных поездов (до 15 тысяч), отправляемых из Петрограда. В губернии стал ощущаться недостаток мест для раненых.

Еще больше ситуация усугубилась с января 1915 года, когда в Перми расквартировались запасные батальоны армии. Семинария вынуждена была отдать помещения еще и под постой войск. Таким образом, полностью были заняты второй и третий этажи семинарского здания. В связи с этим правление семинарии отложило возврат студентов V, III, II и I классов со святочных каникул на неопределенное время. Правление обратилось к благочинным и настоятелям приходов оказать содействие молодым людям в виде снабжения их учебными руководствами, полезной литературой и добрыми советами при прохождении ими самостоятельного обучения на дому.[vii] Но уже через месяц, с 9-го февраля, занятия в семинарии возобновились.

В связи с тем, что семинария уступила два этажа своего здания под постой войск и лазарет, почти все своекоштные воспитанники были переведены из интерната на частные квартиры, классные же занятия проходили в квартире отца ректора и инспектора, в здании семинарской больницы, в учительской комнате, в помещении образцовой семинарской церковно-приходской школы и в зале Братства Святителя Стефана Великопермского.[viii] Чтобы получить хотя бы эти помещения, правящему архиерею и правлению семинарии во главе с ректором пришлось немало постараться.

Еще в июне 1915 года правление ПДС через еп. Андроника возбудило ходатайство (за №762) перед Учебным комитетом при Святейшем Синоде о разъяснении, как организовать учебные занятия при расквартировании войск в большей и лучшей части семинарии. В ответ последовал указ Синода (от 25.07.1915 г. за №10011), в котором признано крайне нежелательным в каком-либо духовном учебном заведении прекращение занятий. Предписано самому правлению ПДС озаботиться подыскиванием новых помещений под учебные классы и общежития. Правление ПДС может ходатайствовать об отпуске пособия из подлежащего источника, для покрытия расходов.

8-го августа 1915 г. начальники духовных учебных заведений Перми совместно с вице-губернатором собрались на совещание об организации учебных занятий в новом учебном году. Решено было поселить часть воспитанников в деревянном двухэтажном здании гостиницы Белогорского монастыря. Учебные классы были в главном корпусе и в столовой. Особая нужда чувствовалась в актовом зале, который был занят военными.

Но едва после сделанного ремонта часть учеников смогла поселиться в новом общежитии, как и эти здания были признанными пригодными для постоя войск.[ix] Владыке Андронику пришлось лично договариваться с губернатором дать отсрочку ученикам, чтобы они смогли переехать в другое место, т.к. военное ведомство могло в полной мере воспользоваться правом отъема помещений в военное время.[x] Кроме того, владыке пришлось отстаивать помещения Братства имени Свт. Стефана Великопермского, в котором занимались семинаристы, проходили занятия воскресных школ и собрания общества трезвости, всевозможные народные просветительные чтения.[xi]

В связи с последними переменами ректор архимандрит Пимен[xii] и архиепископ Андроник донесли Святейшему Синоду о сложившейся тяжелой ситуации в Пермской семинарии. Их доклад был принят к сведению.[xiii]

Для воспитанников семинарии такое стеснение приносило немало неудобств, но они твердо знали, что и в далекой от боевых действий Перми они как могут служат Отечеству и помогают делу победы. Семинаристы приняли самое активное участие в организации лазарета при семинарии. Из собственных скудных средств они жертвовали на его содержание. Исключительно из семинаристов состояла 18-я санитарная дружина по приему и размещению раненых, в неё же входил инспектор семинарии Николай Иванович Знамировский.

В первый день своего прибытия в семинарские стены раненые, в количестве 100 человек, были встречены пением гимна «Боже, Царя храни!» в исполнении семинарского хора. После того как раненые вымылись в семинарской бане, переоделись и были распределены по палатам, им от Попечительского комитета были розданы Евангелия, молитвенники, иконки, почтовая бумага, конверты, папиросы, книги религиозного и патриотического содержания и прочее. Воспитанники семинарии усердно помогали раненым писать письма на родину.

В воскресные и праздничные дни раненые молились в семинарском храме. Для них силами студентов и некоторых членов преподавательской корпорации устраивались воскресные чтения, различные литературные и музыкальные мероприятия, на которых часто присутствовал ректор архим. Пимен,[xiv] и несмотря на свою занятость на многих церковных послушаниях, он находил время для бесед с ранеными.[xv]

Устроенный лазарет при Пермской семинарии нуждался в денежных средствах. Для сбора таковых по благословению Преосвященного Андроника 30 ноября 1914 г. воспитанниками семинарии был устроен бесплатный патриотический концерт со сбором пожертвований в пользу открывающегося лазарета. На концерте присутствовали архиеп. Андроник, начальник губернии Н.А. Лозина-Лозинский, представители пермской общественности, духовенство и студенты ВУЗов. Удалось собрать 295 руб. 78 копеек, которые поступили в распоряжение попечительского комитета при лазарете Пермской духовной семинарии.[xvi] Впоследствии семинаристы еще неоднократно проводили подобного рода концертные вечера.[xvii]

Кроме того, Попечительский комитет лазарета при Духовной семинарии обратился ко всем людям доброй воли внести посильные пожертвования на содержание и лечение раненых.[xviii] Свою лепту вносили и бывшие питомцы семинарии, священнослужители Пермской епархии. Так, священник одного из уездов Пермской губернии, пожелавший остаться неизвестным, перевел на счет семинарии 25 рублей.[xix]

Каждому выздоровевшему солдату перед отправлением давали: теплую одежду и белье, 1 рубль деньгами, 1,5 кг сахара, 100 г чая, 200 г махорки, 2-3 тетради курительной бумаги и спички. Средства для подобного рода презентов выделялись Попечительским комитетом лазарета при Пермской духовной семинарии и Центральным комитетом пермских госпиталей.

Наши воины нуждались не только в материальной, но и, конечно же, в духовной поддержке. Для этого по благословению архиеп. Андроника пермскими мастерами была написана икона-стяг, которая была им передана в дар 101-му Пермскому пехотному полку.[xx]

Несмотря на все стесненные обстоятельства, Пермская духовная семинария весьма успешно функционировала, выполняя свои прямые обязанности. Активизировал свою деятельность семинарский миссионерский кружок, в рамках которого обсуждались насущные проблемы просвещения и миссионерства.[xxi] Отрадно заметить, что на этом поприще семинаристы не были оставлены своим священноначалием. Активное участие в собраниях кружка принимали архиеп. Андроник (в свое время помогавший свт. Николаю (Касаткину) в деле просвещения Японии), ректор архим. Пимен (бывший начальник миссии в Урмии (Персия), при котором был расцвет миссии в этом крае) и Н.И. Знамировский, известный пермский проповедник.

Ученики старших классов, под руководством инспектора Н.И. Знамировского, совершали проповеднические поездки в близлежащие населенные пункты, где люди жаждали живого пастырского слова.[xxii] Об этом свидетельствуют благодарственные письма, которые присылались в адрес семинарии.[xxiii]

Кроме того, проводились встречи, лекции и дискуссии на различные темы, в том числе и на темы войны и её смысла. Проходили собрания проповеднического кружка. Усердием некоторых студентов семинарии проходили выступления хора любителей-семинаристов, в котором пели все желающие воспитанники семинарии. Пение этого хора не было таким стройным, как профессионального хора семинарии, но отличалось особой душевностью и пользовалось популярностью у пермяков.

В июле – августе 1916 года, невзирая на все трудности, в семинарии прошли курсы повышения квалификации преподавателей церковно-приходских школ.

Продолжали выпускаться студенты, окончившие шестилетний семинарский курс обучения. Так, в 1914–1915 уч. г. выпустилось 36 воспитанников семинарии, в 1915–1916 уч. г. – 41, в 1916–1917 уч. г. – 45 человек.[xxiv]

Продолжалась духовная богослужебная жизнь Пермской семинарии. Частым гостем семинарии был Владыка Андроник, который не только служил в семинарском храме, но и посещал лекции, интересовался жизнью и бытом студентов.

Как всегда торжественно праздновалась память Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова (26 сентября), Престольный праздник Пермской семинарии. В 1915 году семинария отметила 115 годовщину со дня своего открытия.

22 июля 1916 года ректор ПДС архимандрит Пимен (Белоликов) указом Святейшего Синода был назначен епископом на Салмасскую кафедру.[xxv] За два года ректорства он успел расположить к себе сердца не только преподавателей, но и семинаристов, и простых жителей города. Отец Пимен отличался твердым и одновременно любвеобильным и смиренным характером, был доступным для каждого. Проводы горячо любимого ректора состоялись в семинарском храме. Произносились прощальные слова,[xxvi] все плакали, не желая расставаться с таким светлым человеком, как архим. Пимен. Не менее остальных был огорчен Владыка Андроник, т.к. он видел в лице отца Пимена своего ближайшего помощника и будущего викария.

Новым ректором стал архимандрит Феофан (Ильменский), бывший смотритель Балашовского духовного училища в Саратовской епархии. 5 октября 1916 года он прибыл в Пермь. За короткое время своим сильным и добрым характером он сумел завоевать любовь пермяков. Семинаристы охотно посещали квартиру отца ректора, на которой вместе с преподавателями проходили заседания различных кружков, литературные вечера. В то сложное время такие собрания поддерживали в учениках желание продолжать учебу и помогали не отчаиваться. Пристальное внимание ректор уделял насаждению в умах и сердцах учеников правильного понимания идеи пастырства.

Бывшие воспитанники Пермской семинарии, которые ушли добровольцами на фронт, писали теплые письма Владыке Андронику, Н.И. Знамировскому и преподавателю семинарии Н.И. Колосову. В своих письмах они с теплотой вспоминали годы, проведенные в стенах родной семинарии, благодарили за преподанные когда-то наставления, просили молитв. Писали письма солдаты и офицеры, проходившие в свое время лечение в лазарете при Пермской семинарии. Они очень благодарили за оказанную помощь, отмечали, что не ожидали к себе такого теплого отношения.[xxvii]

К сожалению, с фронта приходили не только письма. 16-го октября 1916 года стало известно, что во время сражения смертью героя пал бывший ученик семинарии прапорщик Александр Катаев, и что родственники хотят переправить его тело с театра военных действий на родину. Учениками на вокзале был встречен гроб с телом погибшего и перенесен в семинарский храм. Тут была отслужена панихида по «убиенному воину Александру», а на следующий день архиеп. Андроник и ректор архим. Феофан отслужили заупокойную Божественную Литургию. Товарищи погибшего возложили венок ко гробу погибшего. После Богослужения Владыка Андроник, ректор, преподаватели, наставники и все желающие произнесли надгробные речи, делились воспоминаниями о безвременно ушедшем ученике и товарище. С пением «Святый Боже» гроб с почившим был перенесен к пароходной пристани, откуда был отправлен на родину.[xxviii]

25 февраля 1917 г. архимандрит Феофан был наречен во епископа Соликамского, викария Пермской епархии, а на следующий день совершилась его хиротония. Она проходила в Спасо-Преображенском Кафедральном Соборе г. Пермь. Кроме архиеп. Андроника, в ней принимали участие епископы Глазовский Павел (Поспелов), Барнаульский Гавриил (Воеводин), Петропавловский Мефодий (Красноперов) и Челябинский Серафим (Александров).

В семинарии снова сменился ректор, им был назначен архимандрит Матфей (Померанцев). В его ректорство семинария закрылась. В декабре 1917 года правление семинарии вынуждено было распустить студентов на неопределенное время, т.к. абсолютно не было средств на содержание общежития и питание.[xxix] Т.о., семинария так и не встретила окончание Первой мировой войны.

В декабре 1918 г., когда в город вступили белогвардейцы, на короткое время обучение в семинарии возобновилось. Новым ректором стал выпускник и бывший инспектор Пермской духовной семинарии Н.И. Знамировский. После ухода белых из Перми в июле 1919 г. Пермская духовная семинария прекратила свое существование.

Следует отметить, что, наряду со всеми негативными тенденциями того времени, в церковной среде Перми наблюдался расцвет, происходило оживление духовной жизни, в том числе и в Пермской семинарии. Такой подъём духовно-просветительской деятельности, без сомнения, можно связать с личностями архиепископа Пермского и Кунгурского Андроника (Никольского), архимандрита Пимена (Белоликова), епископа Феофана (Ильменского) и инспектора Пермской семинарии Н.И. Знамировского. Они явились поистине «светом во тьме» (Иоанн 1,5), показали пример подлинно христианской жизни.


[i] Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. 198. Оп.1. Д.5. Л. 26-31 об.

 

[ii] ГАПК. Ф. 193. Оп. 1. Д. 2. Л. 160-162.

 

[iii] Нина Аверина. Пермь в эпоху Модераха. Краеведческий очерк. Пермь, 2006. С.

 

[iv] Пермские Епархиальные Ведомости (ПЕВ),1914г., №35, с. 736 -739.

 

[v] ГАПК. Ф. 515. Оп. 1. Д. 12. Л. 1.

 

[vi] ПЕВ, 1914г., №28, с.553.

 

[vii] ПЕВ, 1915г., №2, с. 20.

 

[viii] ПЕВ, 1915г., №6, с. 175.

 

[ix] ГАПК. Ф. 664. Оп. 1. Д. 73. Л. 44-45.

 

[x] ГАПК. Ф. 664. Оп. 1. Д. 73. Л. 46-47.

 

[xi] ГАПК. Ф. 664. Оп. 1. Д. 7. Л. 33.

 

[xii] ГАПК. Ф. 63. Оп. 1. Д. 50. Л. 1-4.

 

[xiii] ГАПК. Ф. 664. Оп. 1. Д. 33. Л. 17.

 

[xiv] ПЕВ, 1915г., №2, с. 42-46.

 

[xv] ПЕВ, 1915г., №5, с. 138.

 

[xvi] ПЕВ, 1914г., №35, с. 735-736.

 

[xvii] ПЕВ, 1915г., №34, с. 1044-1045; 1917г., №1, с. 15-16.

 

[xviii] ПЕВ, 1915г., №2, с. 32-33.

 

[xix] ПЕВ, 1915г., №2, с. 46, №5, с. 140.

 

[xx] ГАПК. Ф. 664. Оп. 1. Д. 6. Л. 15,16,19,27.

 

[xxi] ПЕВ, 1915г., №5, с. 139.

 

[xxii] ПЕВ, 1915г., №7, с. 206-207.

 

[xxiii] ПЕВ, 1915г., №13, с. 415-416.

 

[xxiv] ПЕВ, 1915г., №17, с. 156 -159; 1916г., №17-18, с. 136-139; 1917г., №13, с. 55-59.

 

[xxv] ПЕВ, 1916г., №23-24, с. 564-567.

 

[xxvi] ГАПК. Ф. 63. Оп. 1. Д. 64. Л. 2.

 

[xxvii] ПЕВ, 1915г., №13, с. 396-397, №15, с. 478-480, № 17, с. 557-558; 1916г., №2-3, с. 79-80, №4, с. 108-109, №16, с. 400-403.

 

[xxviii] ПЕВ, 1916г., №31, с. 767-768, №32-33, с. 814-820, №34, с. 858-862.

 

[xxix] ПЕВ, 1917г., №33-34, с. 123.