«Оптина, в настоящее время, есть,
бесспорно, лучший монастырь
в России…»
 
Свт. Игнатий Брянчанинов,
1856 г.

К середине ХIХ века Оптина пустынь становится одним из  тех заветных святых мест, к которым за хлебом духовным шел ищущий вечного спасения души русский человек. Без преувеличения, это был самый яркий духовный светильник Православной Руси в ХIХ веке, возожженный русскими людьми пред Богом и оказавший огромное влияние на судьбы России.

В 1825 году монастырь возглавил иеромонах Моисей (Путилов), с которого ведет отсчет новая, наиболее славная эпоха оптинской истории. При нем обитель достигает расцвета и во внешнем — экономическом и во внутреннем — духовном отношении. Приняв обитель с долгами в 12 тысяч рублей и братством в 46 человек (по спискам за 1826 год) он оставил ее своему приемнику в цветущем хозяйственном и духовном состоянии, с братством в 108 человек. О нем можно повторить краткую, но многозначительную похвалу русских летописцев древним преподобным игуменам: «Монастырь согради и братию собра»[i].

При приеме пустыни о.Моисеем в ней находились следующие здания[ii]: одна каменная теплая Казанская церковь, Введенский собор (очень тесный), больничная Владимирская церковь без притвора и пристроек, колокольня, старое здание трапезы, настоятельский корпус,  два деревянных и два каменных одноэтажных братских корпуса.

С процветанием обители Введенский собор оказался тесным для помещения приходящих богомольцев и умножавшейся братии. В 1835 году игумен Моисей направляет рапорт епископу Николаю с приложением плана и фасада на пристройку к собору двух приделов. После получения соответствующего благословения, в 1837 году, старанием о. Моисея Введенский собор был распространен пристройкой, в ряд с главным храмом. С южной стороны придел во имя св. Николая Чудотворца был устроен иждивением жившего в обители болховского помещика А.И. Желябужского[iii], и освящен 5 сентября 1837 года преосвященным Николаем, епископом Калужским и Боровским. На северную сторону перенесен из трапезы прежний придел – преп. Пафнутия Боровского чудотворца, и освящен 12 сентября того же года настоятелем обители игуменом Моисеем соборне. Другой же старый трапезный предел – св. Феодора Стратилата помещен в придел св. Георгия Победоносца в теплой Казанской церкви. Древний иконостас собора был обновлен, на местную и храмовую иконы в 1839 году сделаны среброкованные ризы. Иждевением Елецкого купца Русанова[iv] в новоустроенных приделах устроены иконостасы нового письма украшенные позлащенною резьбою. Усердием монастырских и наемных иконописцев в 1836-37 гг. Введенский собор был расписан изображениями Библейской истории.

В 1839 году Казанская церковь, по сообщению настоятеля, «от отопления по стенам весьма очернела, почему требуется поновить оные красками; а так как в оном храме имеется одна дверь, то во время народного собрания бывает немалое стеснение, а потому… нужно сделать вторую дверь из окна по правую сторону в западной же стене с деревянною снаружи пристройкою…»[v]. Вероятно, дверь была пробита не только справа, но и слева от главного входа, так как позднее автор «Исторического описания» пустыни сообщил о сделанных в это время «двух каменных палатках с обеих сторон паперти»[vi].  Однако следы этих переделок найти невозможно, так как в 1870–1879 годах вся западная часть церкви капитально перестраивается. Старая паперть и вся западная стена целиком разбираются. Для «распространения храма» его площадь было решено увеличить на 8 с половиной аршин в длину, «а в вышину и ширину соразмерно со старым зданием». Новые пропорции храма основательно изменили его первоначальный облик. Из квадратного, строго симметричного, оно превратилось в вытянутое и приземистое. Добавились окна на северной и южной стороне, появилось новое белокаменное крыльцо, не соответствующее прежней архитектуре. Внутри были сделаны хоры, а под новой пристройкой устроены подвалы для духовых печей.

В 1850 году игумен Моисей обращается к Преосвященному Николаю с таким «Покорнейшим доношением»: «В сей Оптиной Пустыни больничная церковь во имя Владимирския Богоматери с шестью келиями… крайне стеснена и по количеству в настоящее время братства… весьма неудобна… как для помещения, так равно и для… отправления богослужения…»[vii].  К этому прошению был приложен  план и фасад на предполагаемую пристройку «патентованного архитектора Вайгеля». До нас дошло два графических листа: чертеж фасада с западной стороны и план церкви, и проект с планом, двумя разрезами продельным и поперечным за подписью архитектора А. Вайгеля. В мае 1851 года было составлено подробное описание[viii] предполагаемых работ согласно проекту Вайгеля. В пункте 1-м опять указывалось на то, что церковь требует увеличения, т.к. «не соответствует по неудобности тесноте, как для помещения больных и престарелых  монашествующих, так и для богослужения». Там же указано на прочность стен и фундамента Владимирской церкви. В 3-м пункте оговаривается, что «работы предполагаются произвесть без всякого требования от казны, коштом монастыря и доброхотных пожертвований».  Пристройка была из дерева, облицованного кирпичом. Средина ее составляла  притвор больничной церкви в котором  читалась круглосуточно псалтирь по усопшей братии и благодетелям обители. В боковых отделениях этой постройки прибавилось к прежним на каждой стороне по три келлии.  В мезонине были устроены хоры с пролетами внутрь храма, как для его нагревания, так и для слушания богослужения. Кровля пристройки была сделана двускатная железная над которой устроена особая глава с крестом. Кроме главного каменного входа с крыльцом, были сделаны северные и южные двери, которые выходили из коридоров больничных келий для удобства престарелых монахов.

В 1858 г за монастырской оградой с южной стороны было основано «новое» кладбище для упокоения младшей братии и странников. По желанию благотворителей было решено построить на кладбище храм во имя всех Святых. В указе Калужской Духовной Консистории на соответствующее прошение о. Моисея читаем: « … по донесению Вашему о дозволении Вам выстроить каменную церковь во имя всех Святых, для отпевания умерших и Богослужения по Христианскому желанию благотворителей о упокоении сродников их, на кладбище, находящемся за оградою на южной стороне вверенной Вам обители, с употреблением на то пяти тысяч рублей серебром, завещанных на сей предмет из дворян девицею дочерью полковника Екатериною Александровною Поливановою… совершение оного, по представленному проекту экономическим образом и под непосредственным распоряжением Настоятеля разрешить…сентября 20 дня 1861 года»[ix] . 9 сентября 1864 г. храм был освящен Калужским епископом Григорием. Церковь была каменная, со сводами, одноглавая. Иконостас одноярусный.

Владимирскую церковь со временем стали называть просто «старой больницей», так как в 1874 году, когда монастырь был уже в цветущем состоянии, приняли решение строить новую больничную церковь. Соответствующий рапорт в Калужскую духовную консисторию «о дозволении построить… больницу и в ней домовую церковь»[x] увенчался успехом. Двухэтажное здание возвели с южной стороны за монастырем, между монастырской и кладбищенской стеной. Строил его архитектор А. Вайгель. Здание состояло из двух частей: с западной стороны – больницы и с восточной – церкови. Больничная часть в первом этаже была каменной, во втором – деревянной. В первом этаже располагались восемь служебных помещений: кухня, ванная, аптека, приемная и т.д. Второй этаж составляли девять палат для больных монахов. Главный фасад больницы был обращен на юг, с этой стороны во втором этаже проходила крытая застекленная галерея. Здание, построенное во II половине ХIХ века, имело ряд удобств, таких как система вентиляции и другие. Снаружи украшенное обильным кирпичным декором, оно также отвечало духу временя, эклектичному, поверхностно использующему элементы старой русской архитектуры. С восточной стороны к больнице примыкал одноэтажный деревянный барак для мирян и двухэтажное каменное здание церкви Иллариона Великого, освящение которой состоялось в 1876 году.

До 1832 года территория монастыря была меньше существующей в настоящее время. Западная граница проходила по гребню берегового возвышения, колокольня была в центре западной стены, а южная граница шла возле Казанской церкви. Многочисленность новых построек привела к необходимости раздвинуть границы. На западе они спустились к самой подошве ската, недалеко от реки, а с юга отошли от Казанской церкви на 20 сажень (42,6 м.). Новая территория, складывавшаяся постепенно, ограждалась поначалу временной деревянной стеной. В «Описи»[xi] 1830 года говорится: «Вокруг всего монастыря ограда четвероугольно расположена. С западной стороны от южной угловой башни до двухэтажного корпуса, что против братской каменной трапезы – каменная… А от северной угловой башни до… южной таковой же…с трех сторон монастыря из толстых горбылей».

Моисей 4

К 1833 году, когда новая территория оформилась окончательно, началось строительство больших каменных стен вокруг всего монастыря. «Консистория, слушав доношение ваше о дозволении вам на место имеющейся в оном монастыре деревянной ограды выстроить каменную с двумя на углах восточной ограды каменными башнями, а на полуденной и северной сторонах въездными воротами… предписала: дозволить»[xii]. К моменту начала строительства новых стен, ворот и двух угловых восточных башен уже существовали три башни: юго-западная – 1812 года, северо-западная и средняя восточная – 1825 года. В течение шести лет с 1833 по 1339 гг. была построена существующая монастырская стена   и пять башен – две угловые восточные, а также две угловые западные, отмечающие новые границы. Кроме того, в западной стене против колокольни возводится проходная башня – «Святые ворота», ставшая главным входом в монастырь. От нее вверх по скату горы строится каменная лестница из плитняка, с деревянными и частью каменными перилами. Поднявшись по лестнице и  пройдя через ворота колокольни, можно было попасть в монастырь. Сам подъем символизировал как бы восхождение от мира дольнего к миру горнему. На площадке в середине лестницы впоследствии устроили книжную лавку.

При возведении новых башен за образец, очевидно, были взяты уже существующие западные башни, этим объясняется их заметная архитектурная близость. Однако они не тождественны, первые – восьмерик на четверике, а новые – два поставленных друг на друга восьмерика. Северо-западная башня к тому же была трехъярусной. Отличалась от всех и средняя восточная башня, намеренно уменьшенная, игравшая особую роль прохода в скит. Чисто ампирная, она производила впечатление камерной, садово-парковой постройки. Вообще светский характер присущ всем башням и самим стенам, украшенным стрельчатыми арками в ложно-готическом стиле. Это же относится и к двум въездным воротам, южным – Казанским и северным – Никольским. Исключение составляют шатровые Святые ворота, тяготеющие к древним крепостным формам. Все башни завершались круглыми куполами, окрашенными в зеленый цвет («медянкою») и шпилями, на которых были установлены флюгера в виде флажков, а на Святых воротах и средней восточной башне – двуличные фигурки трубящих ангелов на золоченых шарах. Внутри всех башен располагались жилые кельи, а в некоторых и мастерские, бочарная в юго-западной и кузница в северо-западной.

В 1856 году возникает решение построить новую трапезную, а прежнее здание, наконец, отделать под церковь. В архиве находим на сей счет  «Покорнейшее доношение» игумена Моисея: «Въ сей Оптиной Пустыни, при настоятеле Игумене Данииле с разрешения Преосвященнейшаго Филарета … выстроено каменное двухэтажное здание с куполом… для храма Божия во втором этаже, а в нижнем этаже для братской трапезы, которая по отделке и находится в этом месте более 20-ти уже лет; но внутреннее устроение Храма Божия с алтарем во втором этаже оставалось до удобнаго времени по недостатку на то средств; а в последствии, Преосвященнейший Никанор… при обозрении сей обители изволил заметить неудобство быть в этом втором этаже церкви потому, что для безопасной поддержки наката с полом втораго этажа не сделано вначале каменных сводов. При этом же обстоятельстве в настоящее время по количеству братии и бывающих странних богомольцев в сей Обители помещение трапезы с поварнею сделалось невместительно и даже бывает крайне стеснительно. Почему необходимым признается для помещения братской трапезы с большими удобствами выстроить прежде новый каменный корпус на месте ветхаго братскаго флигеля, находящагося близ означенной трапезной церкви с западной стороны; и потом поместить предположенный издавна по завещанию покойной вкладчицы Г-жи Анны Сергеевны Ртищевой храм Господень с алтарем во всей внутренности означеннаго здания в нижнем этаже, где ныне находится братская трапеза. На каковое устроение и внутренней отделки сего храма Божия некоторые из благотворителей изъявили с своей стороны сделать доброхотное пособие и в особенности отставной поручик Николай Александрович Щеголев с тем, чтобы в этой церкви устроить престолъ во имя Преподобной Марии Египтянины и Свят. Анны пророчицы…для всегдашней памяти и поминовения означенных: Г. Щеголева дочери отроковицы Марии и болярины Анны Сергеевны Ртищевой, погребенных под сею церковию.

Для того представляя при сем вышеупомянутый план с фасадом, утвержденный в 1822 году подписью Преосвященнейшаго Филарета на устроение храма Господня и составленный план с фасадом на построение новаго корпуса для братской трапезы и перемещение в оную… Вашего Преосвященства Милостивейшаго Архипастыря и Отца Нижайшие Послушники № 42.Марта 6 дня1856 года»[xiii]. Поручик  П. Щеголев вносит 5800 рублей с тем, чтобы церковь была названа в память его умершей дочери Марии. Так и утвердили – церковь Марии Египетской и Св. Анны (в память бывшей вкладчицы Анны Ртищевой). Был заказан деревянный крашеный иконостас столярной работы, иконы и вся необходимая утварь, стены бывшей трапезной были расписаны вновь. Последним документом, относящимся к данному строительному периоду, является подробная опись храма, сделанная уже после его. В заглавии описи указана дата освящения: « Опись Храму Божию, устроенному в бывшей братской трапезе во имя святыя Праведныя Анны… и Преподобныя Марии Египтянины. Алтарь и весь храм этот освящен преосвященнейшим Григорием епископом Калужским и Боровским 1858 года июня 8 дня»[xiv]. Дату освящения подтверждает и Л. Кавелин: «Церковь сия освящена 8 июня 1858 года преосвященным Григорием, епископом Калужским и Боровским[xv]. Опись, перечисляя все детали интерьера храма, показывает, что церковь была полностью отделана, снабжена всей необходимой утварью и иконостасом. Второй этаж ее отвели под мастерские и вещевой склад. Новые, наиболее существенные изменения произошли с церковью в 1882 году, когда она вся была заново перестроена. «Неизвестные лица» пожертвовали 11 тысяч рублей на устройство в ней двух приделов: Амвросия Медиоланского и Александра Невского. Перестройку церкви осуществлял академик архитектуры Грановский. По его плану было сломано междуэтажное перекрытие, так что помещение церкви стало двусветным. Портики со всех четырех сторон уничтожили и на их месте во всю высоту здания возвели пристройки в виде симметричных выступов с восточной стороны – алтарного, с южной и северной – придельных, с западной – крытой двухэтажной паперти с ризницей во втором этаже. Внутри были сделаны хоры. Заново возвела большой восьмигранный световой барабан и купол с главкой. Здание, получившее новый, крестообразный план, совсем бы утратило облик культового сооружения, если бы не купол и крест на нем. Во вкусах времени оно было пышно и богато оформлено внутри. Иконостасы для новых приделов были фанерованы розовым деревом и американским орехом, перед каждым из них повесили трехъярусное бронзовое золоченое паникадило, появилось много новых икон в дорогих ризах. Перестройка закончилась в 1886 году.

МОисей 6

Когда из церкви Марии Египетской вывели трапезную, для нее в 1856 году  было заложено новое отдельное здание. Оно расположилось к западу от церкви на месте амбаров и ледника, которые перенесли к северо-западу на территорию конного двора, о чем  имеется соответствующий рапорт о. Моисея[xvi].

Новая одноэтажная трапезная была эклектичным громоздким каменным зданием с деревянным (обложенным кирпичом) мезонином. Основное помещение в середине здания, освещавшееся с восточной и западной стороны шестью большими окнами, предназначалось для 144 человек, которые размещались за семью длинными столами, из которых средний на восточной стороне предназначался для настоятеля и старшей братии. Простенки между окнами восточной стороны и углы были заняты иконами, а прочие стены и потолок расписаны  живописцем Василием Петровичем Петровым в 1865 году. В южном отделении здания перед братской трапезою помещены столы для мирских посетителей обители, а отделение за братской трапезою занято поварнею. В цокольном этаже устроили кладовые и топочные для двух амосовских печей, которыми посредством проведенных от них чугунных и железных труб, нагревалось все здание. В мезонине устроили трапезную для светских посетителей. Строительство закончилось в 1858 году, позднее в 60-х годах мезонин был облицован кирпичом.

С северной стороны новой трапезы в 1863 году было построено двухэтажное деревянное здание. В одной части этого здания устроен бассейн, в который из источника на северо-западной стороне монастыря набиралась по чугунным трубам вода посредством водопроводной машины, устроенной в 1861 году машинистом Дмитрием Шульгиным. Из бассейна же посредством труб снабжаются водой: братская тапеза, хлебопекарня, просфорня, квасоварня и воскобелильный завод. В другой части того же здания находился кладовой амбар с каменным ледником для хранения разной монастырской провизии.   От здания, вниз по направлению к конному двору, сделали каменную лестницу.

Строительство приобретало большой размах и шло непрерывно. Территория становилась тесной от обилия построек. В 1833 году « По недостатку в сей Оптиной пустыни келий для удобнейшего помещения иеромонахов»[xvii] рядом с настоятельским корпусом строится еще один. В 1836 году на восточной стороне монастырской территории по сторонам проходной башни, согласно разрешению Консистории[xviii] возводятся два одинаковых братских корпуса, которые позднее были облицованы кирпичом (прием, часто применявшийся в Оптиной пустыни). Один из них устроен благодетелем обители Болховским помещиком Желябужским, для себя и для успокоения старца о. Леонида.

По обеим сторонам северных Никольских ворот в 1842 года строятся два каменных двухэтажных корпуса с кельями, булочной, просфорной и выходящей за стену лавочкой да продажи белого хлеба.

По сторонам Казанских южных ворот в это же время также возникают каменные здания (в 1850 году к ним пристраиваются деревянные вторые этажи). Один из этих корпусов был построен на средства бывшего наместника Александро-Невской лавры архимандрита Мельхиседека, который жил в нем на покое до 1841 года. Здесь же почил о Господе в 1841 году старец о. Леонид, которого в последние шесть лет его жизни четыре раза переводили из кельи в келью. По другую сторону Казанских ворот другой такой же корпус, в котором внизу была устроена столярная мастерская, а вверху братские келлии. К западу от столярной мастерской был построен двухэтажный корпус, в котором внизу устроена воскобелильная мастерская для изготовления восковых свечей, а верхний этаж занят братскими келиями.

Юго-западная угловая башня была приспособлена под бочарную мастерскую.  К ней  в 1859 году пристроено каменное одноэтажное здание в котором разместили монастырскую библиотеку, началом которой послужили книги самого о. Моисея в количестве до 2000 томов. В 1846 году к одноэтажным флигелям колокольни надстроили вторые этажи, о чем свидетельствует «Доношение» настоятеля пустыни: «… на двух каменных одноэтажных братских флигелях, находящихся при колокольне, тесовые крыши крайне обветшали; для укрепления же здания по удобности и приличию места усматривается нужным надкласть оные флигели кирпичом вторые этажи с устроением в оных келий… и накрыть оные флигели листовым железом…»[xix].

На северной стороне монастырской территории в начале ХIХ века возник деревянный конный двор, который в 1839 году передвинулся к западу. Кроме конюшен, сараев, келий для эконома здесь же выстраивались различные хозяйственные корпуса, которые образовали целый хозяйственный комплекс. В 1845 году возвели квасоварню, с каменной избой и каменным ледником. В угловой башне на этом дворе внизу под сводом помещена кузница, а в двух верхних ярусах четыре братских келлии. В 1857 году поверх ограды от угловой северо-западной башни до квасоварни надстроили братские кельи, в 1871 году построили хлебопекарню. Кроме того, рядом с угловой башней конный двор имел свои проездные ворота.

Большой наплыв посетителей вызвал в Оптиной пустыни особо острую необходимость в устройстве обширного гостиного двора. Небольшой гостиный флигель существовал уже в 20-х годах ХIХ века, но в связи с изменявшимся положением монастыря вскоре стал ясно недостаточен. В 1830 году в северо-восточной части за стеной был выстроен деревянный двор для приезжих, в 1836 году его «распространили» пристройками», но и в таком виде он не вмещал всех желающих. В 1839 году построили каменные гостиницы. Эти двухэтажные здания, примкнувшие к Святым воротам, имели входы с внешней стороны монастыря, первые их этажи состояли из номеров для простого народа, в верхних были гостиничные кельи для высшего сословия. Гостиный двор продолжал застраиваться, но в 1852 году сильный пожар истребил большую часть старых корпусов. Вскоре после этого был куплен готовый дом (за 1000 рублей) в селе Полошкове, перевезен и поставлен на месте пожара. Затем, в течение нескольких лет здесь же были выстроены еще ряд корпусов. На юго-западной стороне, на Белевской дороге, были выстроены два «странно-приемных» одноэтажных дома для простого народа. До конца своего существования Оптина пустынь расширяла и благоустраивала гостиный двор. В настоящее время весь комплекс состоит из шести двухэтажных корпусов (всего их было восемь), деревянных, по большей части облицованных кирпичом. Своеобразная их особенность состоит в том, что поверх кирпича по штукатурке наведен декор, свойственный каменной архитектуре, так что деревянная основа зданий тщательно замаскирована.

Если в 1724 году при упразднении Оптиной пустыни она имела всего шесть ульев, а скот ее состоял из двух лошадей и четырех коров, то к середине  ХIХ веке положение было совсем другим. Монастырская пасека по мере расширения составила как бы два отделения – скитское и собственно монастырское, расположенное на хуторе близ пустыни. Кроме того, на южной стороне за стеной около кладбища была заведена еще одна малая пасека (на ней в 1874 и 1875 годах построили два корпуса). Общее количество ульев достигало 400, доход с них был весьма ощутимым. Очевидно, по примеру скита монастырь стал заботиться и о разведении садов. Но если, при этом, сама скитская территория напоминала фруктовый сад, то монастырь существовал в их окружении.

В северо-западной части прилегающей к пустыни территории располагался скотный двор. Здесь постепенно вырос большой комплекс строений, от которых до нашего времени сохранилось лишь несколько сооружений, так как почти все старые постройки сгорели в 1907 году. Скотный двор был обширен, так как с середины ХIХ века в монастыре начали разводить крупный рогатый скот (количество его достигало 260–300 голов). Процесс разведения шел настолько успешно, что постепенно вывелась новая «Оптинская порода», которой монастырь выгодно торговал.

Монастырь устраивает собственные небольшие заводы с наемными рабочими: свечной, известковый, кирпичный, черепичный. На черепичном заводе производилась своеобразная и красивая разноцветная черепица, которой крылись многие монастырские постройки, в том числе навес главной монастырской стены.

На отведенной правительством в 1852 году земле (Перемышльского уезда в Каменской даче в 12 верстах от пустыни) был устроен хутор для лугового хозяйства и рыбной ловли на реке жиздре. Разработана земля под большие огороды для овощей потребных для братской трапезы и богомольцев. Из них самый большой – заливной огород за Жиздрой, около Болховской мельницы, под которым земли до четырех десятин.

Вокруг церквей и отдельных корпусов строятся каменные оградки на бутовом фундаменте, кирпич в них укладывался концами один на другой, в «шашку», так что оградки эти казались сквозными, как бы ажурными. Ко всем храмам и трапезной от настоятельских келий вели дорожки наподобие шоссе два аршина шириной с накатом, которые  усыпали мелким битым кирпичом, заливали разведенною известью, а сверху засыпали песком.

Кладбище в монастыре занимало почти все свободное пространство в центре монастырского комплекса. Кроме монахов на нем похоронено много светских лиц, это либо вкладчики монастыря, либо люди, причастные к его истории. Среди них братья И.В. и П.В. Киреевские, графиня А.И. Остен-Сакен (тетка Л.Н.Толстого, заменившая ему мать), Е.А. Толстая, М.А. Ергольская, Хлюстины, Челищевы, Кологривов, Желябужские, Россети, Раевский и др. Почти все знаменитые скитские старцы были  похоронены здесь же. Над их могилами возвышались внушительные памятники, ныне практически полностью утраченные.

Неподалеку от монастыря с южной стороны на монастырском лугу издавна существовал колодец с купальней, названный Пафнутиев Боровским. Над колодцем в 1830 году возвели деревянную с колоннами и куполом ампирную часовню. Ее возобновляли в 1852 году после разрушительного наводнения.

Число и количество частных пожертвований было очень велико. Жертвовались большие капиталы, земли, дома, мельницы, наследства. Правительство со своей стороны последовательно наделяло монастырь землей, так что он стал крупным землевладельцем. К 1864 году за ним числилось 681 десятина земли. Монастырские пустоши, луга, покосы, леса, хозяйственные хутора, дачи располагались в различных уездах. Необходимые товары монастырь приобретал в лучших торговых домах Москвы, Калуги, Тулы, Белёва, Харькова. Начиная с 70-х годов, Оптина пустынь ежегодно вносила 500 рублей на содержание Калужского архиерейского дома, был случай, когда архиерейский дом даже занимал у пустыни деньги.  Значительно выросло братство Оптиной пустыни (до 108 человек по спискам 1863 года). Привлекаемые старчеством  в него вступали люди из самых разных губерний России: Калужской, Московской, Тамбовской, Псковской, Петербургской, Смоленской, Могилевской, Ярославской, Уфимской, Воронежской и многих других. Сословный состав был пестрым: дворяне, купцы, мещане, военные, крестьяне.

Благодаря старчеству, Оптина пустынь и в официальных духовных сферах приобрела большой авторитет и стала считаться образцовым монастырем. Из числа ее монахов назначались обычно, настоятели в другие монастыри, в нее часто присылались на исправление «для увещания» провинившиеся духовные лица.

Таким образом, Оптина пустынь во II половине ХIХ века превратилась в богатый, благоустроенный монастырь, экономика которого находилась в цветущем состоянии



[i] Жития Оптинских старцев. Преподобный Моисей. Издательство Свято-Введенской Оптиной Пустыни, 2004 г. – С. 77.

[ii] Опись церковного имущества Козельской Введенской Оптиной пустыни за 1824 – 1829 гг. // ГАКО. Ф. 903. Оп. .1. Д. 46.

[iii] Дело о постройке и ремонте храма Введения Пресвятой Богородицы Козельской Введенской Оптиной пустыни. 1760 – 1870 гг. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 27. Ед. хр. 2. Л. 19.

[iv] Там же. Л. 17.

[v] Дело о построении храма во имя иконы  Казанской Божией Матери. 1809 г. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 27. Ед. хр. 3. Л. 10.

[vi] Кавелин Л. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни. Изд. 3-е, М., 1876. — С. 128.

[vii] Материалы о строительстве больничной Владимирской церкви в Козельской Введенской Оптиной пустыни. 1850 — 1852 гг. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 27. Ед. хр. 8. Л. 10 – 10 об.

[viii] Материалы о строительстве больничной Владимирской церкви в Козельской Введенской Оптиной пустыни. 1850 — 1852 гг. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 27. Ед. хр. 8. Л. 13 – 14 об.

[ix] Дело о постройке каменной церкви Всех святых на новом кладбище Козельской Введенской Оптиной пустыни. 1861-1864гг. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 28. Ед. хр. 1.  Л 1.

[x] Материалы о строительстве больницы с церковью преподобного  Иллариона в Козельской Введенской Оптиной пустыни. // НИОР РГБ. Ф. 213 К. 28. Ед. хр. 2. Л. 2

[xi] Документы о церковном имуществе Оптиной пустыни. 1830-1857 гг. // НИОР РГБ. Ф. 213 . К. 16. Ед. хр. 10. Л. 8.

[xii] Дело о монастырских постройках Козельской Введенской Оптиной пустыни 1846 – 1870 гг. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 27. Ед. хр. 7. Л. 14.

[xiii] Дело о постройке храма преп. Марии Египетской в 1856 и ремонте в 1903 г. 1856, 1903 — 1904 гг. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 27. Ед. хр. 9. Л. 18-21.

[xiv] Там же. Л. 48.

[xv] Кавелин Л. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни. Изд. 3-е, М., 1876. — С. 132.

[xvi] Дело о монастырских постройках Козельской Введенской Оптиной пустыни 1846 – 1870 гг. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 27. Ед. хр. 7. Л. 26.

[xvii] Там же Л. 11.

[xviii] Там же. Л. 17.

[xix]Дело о монастырских постройках Козельской Введенской Оптиной пустыни 1846 – 1870 гг. // НИОР РГБ. Ф. 213. К. 27. Ед. хр. 7. Л. 21.