Взаимодействие Совета по делам религий при Совете Министров СССР с Духовными школами Русской Православной Церкви в период патриаршества Святейшего Пимена по материалам ГАРФ

В задачи Совета по делам религий при Совете Министров СССР входил контроль за деятельностью учебных заведений Русской Православной Церкви – духовных академий и семинарий. Контроль над духовными школами на местах осу

ществляли уполномоченные Совета, которые, в частности, непосредственно контролировали деятельность трех духовных учебных заведений Русской Православной Церкви: Московских и Ленинградских духовных академии и семинарии, а также Одесской духовной семинарии. Контроль осуществляли соответственно уполномоченные Совета по Московской области, по городу Ленинграду и по Одесской области.

Совет по делам религий требовал от духовных школ, что бы они своевременно предоставляли информацию о количестве учащихся (в том числе общие сведения о них, как то распределение учащихся по образованию, возрасту, происхождению, их отношению к воинской службе и роду занятий до поступления), средствах, выделяемых Патриархией на содержание школ, их материальном положении. Также требовалось сообщать обо всем происходящем в академиях и семинариях и высылать так называемые “учетные карточки” на весь педагогический персонал. Учебный Комитет Русской Православной Церкви обязан был высылать копии протоколов своих заседаний в инспекторский отдел Совета по делам религий. Зорко следя за всем происходящим в духовных школах, власти, тем не менее, не вмешивались в их внутреннюю жизнь.

Конечно, с прекращением «хрущевских» гонений на Церковь произошли некоторые изменения в отношениях между Церковью и государством, но изменения эти были лишь внешнего порядка. Внутренних изменений в отношении к религии в душах партийных работников не произошло, да и не могло произойти. Антирелигиозная идеология коммунистической партии сохранилась, изменились лишь методы и накал борьбы. Противодействие Церкви шло “полуконспиративными” методами, чтобы не раздражать общественное мнение на Западе и внутри страны.

Очень серьезной оставалась кадровая проблема, возникшая из-за резкого сокращения числа учащихся в духовных школах в начале 60-х годов, вызванного закрытием нескольких духовных семинарий (в Киеве, Минске, Саратове, Ставрополе). В 1980 году, в связи с проведением в Москве XXII Олимпийских игр, власти решили сделать демонстративные шаги навстречу Церкви. В ответ на ходатайство Патриарха Пимена об открытии духовных семинарий был, однако, разрешен лишь дополнительный или параллельный набор учащихся в уже действующих семинариях.

Характерный документ исследуемого времени – отчет уполномоченного Совета по Московской области А.А.Трушина председателю Совета по делам религий №21/134 21 сентября 1972 г. «О состоянии контроля за деятельностью духовных учебных заведений в РПЦ»[1]. Такие справки регулярно направляли в Совет уполномоченные с мест.

Большой интерес представляет следующая «Справка о ходе выполнения Постановления Совета по делам религий при Совете Министров СССР от 19/VII-1971 года «О состоянии контроля за деятельностью духовных учебных заведений в РПЦ». В ней подробно описываются меры, принимаемые для контроля над деятельностью духовных школ, приводятся отрывки из годовых отчетов администрации духовных учебных заведений: «Пошел второй год со дня принятия данного постановления, что вполне дает возможность отметить некоторые результаты проделанной работы, направленной на усиление контроля за деятельностью духовных учебных заведений. Сейчас стало больше уделяться внимания вопросам подбора учащихся, преподавателей, изучения их настроений, отношения к политике Советского государства, законодательству о культах. Принимались определенные меры, обеспечивающие повышение уровня воспитательной работы в духе советского патриотизма и высокой гражданственности»[2].

А.Трушин сообщает о том, что администрации духовных учебных заведений оказывалось содействие в подборе через общество «Знание» лекторов, организации просмотра художественных и документальных фильмов, посещении музеев и выставок. Оказывалось определенное влияние на улучшение преподавания Конституции СССР и Истории СССР, введенной во второй половине 1971-1972 учебного года. Подтверждением этому может служить такая запись администрации в годовом отчете академии и семинарии: «Академия рада свидетельствовать о внимании к ее работе со стороны Совета по делам религий при Совете Министров СССР и о добрых взаимоотношениях академии с государственными организациями г.Загорска»[3].

Далее подробно описываются меры контроля, которые применялись к администрации и абитуриентам духовных школ во время вступительных экзаменов, подчеркивается установившийся контакт между аппаратом уполномоченного Совета и администрацией духовных учебных заведений: «За отчетный период академия и семинария провела два набора учащихся на 1971-1972 и 1972-1973 годы. В это время, уделяя определенное внимание вопросам подбора учащихся, аппарат Уполномоченного Совета заблаговременно информировал всех Уполномоченных Совета по делам религий при Совете Министров СССР по республикам, краям и областям, откуда поступили прошения от лиц о приеме их в эти учебные духовные заведения. Здесь же следует отметить, что такая информация стала возможной благодаря установившемуся деловому контакту аппарата Уполномоченного Совета с духовными учебными заведениями»[4].

Наибольшее число заявлений в 1972 году поступило из 6 республик, краев и областей, например, Украинской ССР – 39 и в том числе: Закарпатской области – 9, Тернопольской – 8, Львовской – 4, Черновицкой – 3, а из остальных 11-ти областей поступило по 1-2 заявления; Белорусской ССР – 6, Казахской ССР – 5, Краснодарского края – 9, Московской области – 12, г. Москвы – 21. Из остальных 38-и республик, краев и областей поступило от 1 до 3-х заявлений.

В отчете приводятся подробные характеристики на тех абитуриентов, поступление которых Советом считалось нежелательным: «Поступившие от некоторых Уполномоченных Совета информации (на наши запросы) дали возможность отвести от поступления в семинарию нелояльных лиц, религиозных фанатиков, церковных и околоцерковных экстремистов, например, к таким лицам относятся: Лапин Н.М., 1939 года рождения, из крестьян, аппаратчик химического завода в г.Тольятти (Куйбышевская область). Последний имеет психическое отклонение, был членом партии и исключен накануне подачи заявления (по его просьбе), по его словам, имеет намерение внести «реформу» в православную церковь. Андреев В.А., 1949 года рождения, из рабочих, образование – н/ср., автомоторист Московского отряда воздушных съемок, комсомолец, из г.Жуковского, Московской области[5]. Далее в документе идет список из 22 человек с подобными двум приведенным характеристиками на абитуриентов.

Вызывает интерес то обстоятельство, что почти половина уполномоченных Совета фактически проигнорировали просьбу дать характеристики поступавшим из их областей абитуриентам: «Вместе с тем следует отметить, что не все, а точнее почти половина Уполномоченных Совета не откликнулись на нашу информацию и не сообщили характеризующие данные на абитуриентов духовных учебных заведений, прибывших из их областей»[6] — сообщает А.Трушин.

Совет оказывал прямое влияние и на вопрос отчисления нежелательных для него студентов духовных школ: «Установившийся контакт дает возможность, правда ограниченно, влиять и на отчисление лиц, дальнейшее пребывание которых нежелательно, так, например, в прошлом году по нашему совету были отчислены: (с первого курса академии) Бордаков Н.Ф., 1941 года рождения, образование высшее, житель города Печоры Псковской области, в академию был зачислен после окончания Ленинградской духовной семинарии. Бордаков систематически проявлял среди учащихся свой фанатизм, высказывал антисоветские измышления, и заводил связи с экстремистскими элементами; Хаустов А.А. (из второго класса семинарии) 1940 года рождения, образование среднее, бывший шофер из г. Алма-Ата, который также проявил нелояльное отношение к мероприятиям партии и правительства, увлекался спиртными напитками, старался заводить связи с иностранцами. В преподавательский состав, аспирантуру и профессорскими стипендиатами зачислялись лица, как правило, только после нашего согласия»[7].

Подробно описываются воспитательные меры, которые Совет рекомендовал администрации духовных школ для усиления патриотического воспитания учащихся: «В целях усиления воспитательной работы в духе советского патриотизма, уважения к советским законам, высокой гражданственности, принимались соответствующие меры по улучшению преподавания в духовных школах Конституции СССР и введения курса Истории СССР. Сейчас Конституция СССР преподается в четвертом классе семинарии и на четвертом курсе академии по два часа в неделю (пятница, вторник), История СССР введена со второго полугодия прошлого учебного года во втором классе семинарии и третьем курсе академии и так же по два часа в неделю»[8].

Подобные же факты с перечислением тех же мер контроля за состоянием учебного процесса приводятся в «Докладной записке о духовных учебных заведениях Уполномоченного по г.Ленинграду и Ленинградской области Совету по делам религий при Совете Министров СССР от 13 октября 1972 г. №193» Г.С.Жаринова: «Контролируя процесс приема в Ленинградские духовные школы, мы тщательно следим, чтобы не допустить поступления в эти учебные заведения лиц, нежелательных по тем или иным причинам. С этой целью мы внимательно знакомимся с документами абитуриентов, своевременно предоставляемыми в наше распоряжение администрацией ЛДАиС. О каждом подавшем заявление мы информируем уполномоченных тех областей, где проживают желающие поступить в духовную школу, а в Ленинграде – местные комсомольские и партийные органы. Используя поступающие с мест сведения об абитуриентах, нам удалось убедить администрацию духовной семинарии и м.Никодима, непосредственно участвовавшего в приеме в семинарию и академию о нецелесообразности приема (а в некоторых случаях даже вызова на экзамены) целого ряда лиц, не внушающих политического доверия, тунеядцев, сознательно уклоняющихся от общественно-полезного труда, религиозных фанатиков, приспособленцев, явно рассчитывающих на карьеру и сладкую церковную жизнь, психически ненормальных и др. нежелательных лиц»[9].

Как видно из документа, аппарат уполномоченного Совета весьма детально и скрупулезно анализировал данные приема в духовные школы, составляя сводные таблицы и давая оценку причинам увеличения числа желающих поступить в семинарию: «В процессе приема учащихся в Духовную семинарию обращают на себя внимание некоторые данные анализа приема как этого года, так и предыдущих лет. Из года в год растет число лиц, подающих заявление о принятии их в Ленинградские церковные школы, что видно из следующей сводной таблицы:

Годы	1970	1971	1972
Число заявлений в ЛДС	89	111	121

Конечно, сами эти цифры ничтожно малы по сравнению с общим числом молодых людей, имеющихся в нашей стране, но сам факт роста желающих поступить в духовную семинарию настораживает: он свидетельствует о росте популярности церковных школ в глазах определенной категории молодежи»[10].

Наряду с причинами чисто религиозного характера, по мнению уполномоченного, не последнюю роль играли издержки советского воспитания, несовершенство системы ранней профориентации молодежи, отдельные проявления невнимания к вопросам такого трудоустройства молодых людей, которое открывало бы им перспективу роста и т.п.

«Нельзя сбрасывать со счетов и такой фактор, как влияние, оказываемое на своих сверстников, знакомых и родственников учащимися и выпускниками церковных школ. Видимо, именно этим влиянием объясняется появление в числе желающих учиться в Ленинградской духовной семинарии нескольких групп родственников: духовную академию окончили два брата Гундяевых; в 4-м классе семинарии учатся два брата Депутатовых»[11] — пишет Г.Жаринов.

С каждым годом усиливался наплыв заявлений от жителей Украины, главным образом, западных ее областей, а также Молдавии. Достаточно сказать, что в 1972 году из 130 заявлений, поступивших в Ленинградскую духовную семинарию, 64 поступили из УССР. Такое положение вещей не могло оставить аппарат уполномоченного в бездействии, о чем и сообщается в отчете: «Нам пришлось серьезно поработать, чтобы ограничить прием лиц этой категории в духовную семинарию. Но только своими силами преодолеть данную тенденцию мы не в состоянии. Видимо, необходимо активизировать деятельность советских и партийных органов западных областей Украинской ССР по проведению воспитательной работы среди молодежи»[12].

Приведем еще одну докладную записку в Совет по делам религий уполномоченного по г.Ленинграду и Ленинградской области Г.С.Жаринова, уже 1976 года. В ней уполномоченный неоднократно подчеркивает то, что вся жизнь Ленинградской духовной школы находится под его непосредственным контролем, начиная от приема абитуриентов и заканчивая рекомендациями к отчислению «неблагонадежных» лиц. Жаринов докладывает о мерах, принятых по внедрению в преподавание даже сугубо богословских дисциплин патриотической и советской направленности, выражает озабоченность высоким процентом абитуриентов, ранее входивших в комсомольскую организацию: «По сложившейся традиции, мы держали под контролем весь процесс приема учащихся в ЛДС и академию, и решительно противодействовали зачислению в церковные школы лиц, неблагонадежных в политическом или гражданском отношениях, морально нечистоплотных или склонных к религиозному фанатизму. Так, по нашему настоянию не был зачислен в семинарию Смирнов Игорь Васильевич, 1952 года рождения, бывший морской офицер, уволенный из рядов ВМФ и исключенный из кандидатов в члены партии за недостойное поведение. В минувшем году он пытался поступить в ЛДС, прикрываясь званием иподьякона в одной из церквей города Архангельска, куда его устроил епископ Исидор. По этому поводу с указанным иерархом состоялся серьезный разговор»[13].

Среди абитуриентов духовной семинарии высок был процент членов ВЛКСМ. Жаринов пишет о том, что им было выявлено около двадцати человек, которые состояли в ВЛКСМ совсем недавно, а некоторые даже во время подачи заявлений в семинарию. По его мнению, в тех комсомольских организациях, в рядах которых состояли указанные лица, с идейно-политическим воспитанием молодежи не все обстоит благополучно.

Многие абитуриенты до подачи заявлений о приеме в духовные школы уже успели в какой-то мере приобщиться к церковной жизни. С пренебрежением уполномоченный отмечает в отчете: «Работая в храмах и епархиальных управлениях сторожами, истопниками, курьерами, псаломщиками, они рассчитывали, что отсюда им легче будет поступить в семинарию, чем из любого советского учреждения. Как правило, подавляющая часть этих людей уже развращена церковниками и из них впоследствии выходят весьма практичные, ханжески настроенные священнослужители, умеющие тонко играть на чувствах верующих и извлекать практическую выгоду из своего положения»[14].

В социальном отношении учащиеся ЛДС и академии характеризовались следующими показателями:

	Семинария	Академия
Рабочие	92	22
Крестьяне	60	6
Служащие	21	19
Из семей духовенства	26	11

Из таблицы видно, что к 1978 году число учащихся ЛДС из семей рабочих выросло и достигло примерно 50 процентов. В ЛДА учащихся из рабочих семей около 49 процентов. Как отмечал Жаринов, дети священнослужителей по-прежнему составляли незначительную часть учащихся, что, по мнению уполномоченного, косвенно свидетельствует о том, что духовенство не очень стремится к тому, чтобы сыновья шли по их стопам.

Из года в год возрастало число лиц с высшим образованием. По мнению уполномоченного, это говорит о том, что в некоторых вузах не все обстояло благополучно с научно-атеистическим воспитанием студентов.

Не вмешиваясь открыто в ход учебного процесса и воспитательной деятельности преподавательского состава духовных школ, чиновники Совета постоянно ориентировали руководство ЛДС и ЛДА на усиление работы, направленной на привитие учащимся патриотических и гражданских чувств, расширение их общего кругозора и сдерживание «религиозного фанатизма».

Большими возможностями в деле гражданского и патриотического воспитания будущих служителей культа, с точки зрения чиновников Совета, обладают многие богословские дисциплины, такие как гомилетика, нравственное богословие, каноническое право и другие: «Возьмем, к примеру, литургику – пишет Г.Жаринов — вроде бы она далека от проблем гражданского воспитания. А между тем преподаватель этой дисциплины записал в годовом отчете: «В воспитательных целях с учащимися проводились лекции и беседы о высоте пастырского служения, о необходимости любознательности в области литературы, искусства, трудовых и творческих успехах народа и страны, о юбилейных датах в жизни Церкви, о гарантии права на свободу совести по новой Конституции СССР»[15].

Немалую долю в деле гражданско-патриотического воспитания семинаристов возлагалось на семестровые сочинения учащихся ЛДС и ЛДА. В сочинения по русскому языку, с подачи чиновников Совета, были включены дополнительно темы «Любовь к Родине и беззаветное служение ей», «Подвиг Ленинграда в Великой Отечественной войне», «Участие РПЦ в Великой Отечественной войне», «Участие РПЦ в борьбе за мир в 1945-55 гг.», «Примеры героизма советских воинов в Великой Отечественной войне». По нравственному богословию – «Священный характер воинского долга защиты Родины и самоотверженного труда на благо своего народа», «Антихристианская сущность расизма». Проводились тематические экскурсии гражданского звучания: «По памятным местам Ленинграда», «Русские революционные демократы в Петербурге», «По местам революционной, боевой и трудовой славы Ленинграда», «Они прославили Отечественную науку», «Памятники вечной славы» и другие.

Но, как отмечает историк М.В.Шкаровский, «несмотря на противодействие советских властей, в 1970-х гг. в жизни ленинградских духовных школ произошли заметные перемены к лучшему. Прежде всего, была в достаточной степени решена проблема кадров, в преподавательскую корпорацию влилось новое поколение из числа выпускников академии, к 1978 г. в ней состояло только 2 профессора, получивших богословское образование в прежних школах, — протоиерей Михаил Сперанский и Н. Д. Успенский. Члены академической корпорации стали частыми гостями на представительных богословских встречах, снискав заслуженный авторитет. Духовные школы обрели международную известность, в них стали обучаться студенты и из стран, где православное богословское образование находилось на достаточно высоком уровне — из Греции, Югославии, Болгарии, США. Увеличился не только контингент учащихся, заметно повысился и их образовательный и интеллектуальный уровень. Были организованы и плодотворно заработали новые кафедры, для успешного взаимодействия которых создана координационная группа[16]».

В отчете уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Московской области Г.Д.Романова, касающимся контроля Совета над приемом в Московские духовные школы на 1984-1985 учебный год, также подчеркивается «деловой контакт аппарата уполномоченного Совета с духовными учебными заведениями»: «Уделяя определенное внимание вопросам подбора учащихся, мы заблаговременно информируем всех уполномоченных Совета, откуда поступают заявления от лиц о приеме в эти духовные учебные заведения. Такая информация стала возможной благодаря установившемуся деловому контакту аппарата уполномоченного Совета с духовными учебными заведениями. В текущем году наши письма направлялись в адрес 70 уполномоченных Совета и нужно отметить, что большинство из них своевременно сообщило о своих лицах, желающих поступить в МДС»[17].

Примечательно, что среди «наиболее характерных лиц, принятых в МДС в 1984, уполномоченным был отнесен и «А.И.Варющенко, 1953 года рождения, образование – высшее, алтарник в церкви Адриана и Наталии в Москве»[18].

Сведения об учащихся духовных школ регулярно направлялись в Совет по делам религий и в годы «перестройки», как видно из отчета уполномоченного Совета по Московской области Г.Д.Романова №2165 от 22.05.85[19]

Для верующего молодого человека ознакомиться с правилами приема в Духовные школы, публикуемыми в ЖМП, в связи с низким тиражом официального журнала Русской Православной Церкви было практически невозможно. Поэтому юноши, которые из-за дальнего расстояния не могли сами приехать в Троице-Сергиеву Лавру, Ленинград или Одессу, сами писали в семинарию письма с просьбой выслать им правила приема. Канцелярии духовных школ должна была в обязательном порядке сообщать о таких молодых людях уполномоченному той области, откуда приходило письмо, а он, естественно, принимал необходимые меры, чтобы никто из приславших такие письма не смог даже подать заявление о приеме.

Происходило это, как правило, так. Молодой человек делал запрос в семинарию с целью узнать правила приема, или сразу подавал документы в приемную комиссию. И в том, и в другом случае семинария была обязана проинформировать местного уполномоченного о таковых лицах. Уполномоченный в срочном порядке пересылал списки в центр, в Совет по делам религий. Инспекторский отдел Совета, курировавший эти вопросы, отправлял так называемую “расписку” о данном молодом человеке уполномоченному того региона, откуда поступал абитуриент[20].

Местные комсомольские и партийные организации немедленно начинали травлю такого юноши, советские органы могли не выдать ему паспорт, не снять с воинского учета и т.п. Работники КГБ и военкоматов встречались с юношами, отговаривали их от поступления, угрожали, запугивали. Протоиерей Михаил Рязанцев вспоминает: «Если говорить об этой эпохе, когда я поступал в первый класс семинарии, то не брали людей с высшим образованием. Был случай, когда поступал с нами кандидат филологических наук. И так по-иезуитски его не допустили к обучению в семинарии, срезав на изложении, поставив кандидату филологических наук за изложение «двойку». Всем конечно, все было понятно, и ему в первую очередь. Он спросил комиссию: «Я ни на что не претендую, но вы хотя бы покажите, где я мог сделать столько ошибок». Конечно, никто ему ничего не показал, и принят он не был. И так происходило со многими людьми, которые пытались поступить в семинарию с высшим образованием. Повторюсь, что время это было страшное, трудное, но в Церковь шли люди, действительно преданные Богу. Когда я разговаривал с поступившими на мой курс ребятами, особенно из Украины, они рассказывали, что как только они, придя из армии, подавали документы на поступление в семинарию, как тут же шел вызов на переподготовку, чтобы забрать и продержать на время экзаменов. И им приходилось скрываться у родных и знакомых, чтобы их не нашли. Кому-то удавалось поступить, кому-то нет»[21].

Документальные примеры подобного контроля наглядно видны в отчете старшего референта уполномоченного Совета по Одесской области председателю Совета по делам религий В.А.Куроедову от 13 сентября 1973 г.: «В отношении отдельных лиц, подавших документы в Одесскую духовную семинарию, на местах принимались меры голого администрирования. Так, Стецко Игорь Михайлович из с.Бродки Николаевского района Львовской области прибыл в семинарию и заявил, что местная власть отняла у него паспорт и военный билет. Такое же заявление сделал Онуфрак Роман Романович, житель с.Подгорье Ивано-Франковской области. Оба забрали из семинарии документы и выехали. Зачисленных в семинарию после сдачи экзаменов Яцко М.Г. и Прискаль И.П. органы милиции и военкоматы Молдавской ССР отказались выписывать и снимать с военного учета, а у Яцко в РВК забрали военный билет и вручили повестку на 10 сентября, обязав явиться на двухмесячную переподготовку»[22].

О том, что обучение в духовной семинарии стало возможным для него только благодаря личному распоряжению Святейшего Патриарха Пимена, вспоминает протоиерей Николай Соколов: «Только благодаря его благословению мы учились и в семинарии, и в Академии, потому что было указание из соответствующих органов — Соколовых не брать. Я об этом позже узнал, мне сказал это покойный митрополит Симон, тогда инспектор МДА. Он говорил: «Это ведь чудо, что вы здесь учитесь. У меня есть резолюция Патриарха, но есть и другой указ»[23].

Чиновники Совета по делам стремились контролировать и ситуацию с переизбытком священнослужителей в некоторых областях Западной Украины, для чего действенной мерой считали ограничение приема абитуриентов в духовные школы из данных областей, как видно из записки К.М.Харчеву первого заместителя Председателя Совета по делам религий при Совете Министров УССР П.Д.Пилипенко: «Совет по делам религий при Совете Министров УССР в мае 1985 г. внес на Ваше рассмотрение предложения по регулированию набора в духовные семинарии РПЦ из Украинской ССР в связи с тем, что в западных областях республики, в частности, Закарпатской, Ивано-Франковской, Львовской, Тернопольской образовался некоторый избыток кадров священнослужителей. Было согласовано установить квоту набора из названных выше областей»[24].

Меры по ограничению приема в духовные школы выходцев из Западной Украины наглядно видны из записки уполномоченного Совета по Ивано-Франковской области председателю Совета по делам религий К.М.Харчеву от 13.09.85 г.: «В 1981 году оказались зачисленными в ЛДС на учебу братья Шувар Михаил Петрович и Владимир Петрович. В характерных данных, направленных нами уполномоченному Совета тов.Жаринову Г.С. сообщалось: отец братьев Шувар в сороковых годах находился на нелегальном положении, как украинский националист, укрывался от призыва в Советскую Армию, подозревался в убийстве первого председателя колхоза. Легализовался лишь в 1950 г. Сообщая об этом, просим обратить внимание товарищей на недопустимость подобного, ведь верующие из семей потерпевших от рук фашистов и бандитов ОУН, а таких в нашей области очень много, говорят: «Тогда нас невинных казнили, а теперь приходится их детям руки целовать»[25].

Пристальное внимание уделял Совет по делам религий патриотическому воспитанию учащихся духовных школ, ознакомлению их с действующим законодательством о религиозных культах и воспитанию лояльного отношения к советскому государству. Для иллюстрации приведем несколько характерных документов, качающихся Одесской духовной семинарии. В отчете уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Одесской области М.Родина говорится: «Все беседы, какие бы не проводились нами с семинаристами, обязательно заканчивались о последних событиях за рубежом и внутри страны, разъяснением содержания советского законодательства о культах. Следует отметить, что преподаватели ориентируются в этих вопросах сравнительно свободно и правильно. Другое дело с семинаристами. Когда вначале в порядке знакомства приглашались на беседу к Уполномоченному, они слабо разбирались в событиях внутренней и международной жизни и нередко краснели за свои незнания. Но потом это стало случаться реже. Ректор семинарии рассказывает: «…Теперь, прежде чем идти к Вам на беседу, семинарист всю газетную подшивку перелистает….». Митрополит Сергий и ректор семинарии архимандрит Агафангел охотно пошли на то, чтобы вообще пересмотреть план культурно-просветительской работы на 1972 год. И все, что было сделано в этом направлении в истекшем учебном году выгодно отличается от планов предыдущих лет. «Раньше у нас в трапезной в обед и ужин читали священные писания, теперь это делается только в обед, а в ужин в обязательном порядке громко читаются последние известия из свежих газет» — рассказывает митрополит Сергий»[26].

В прошлом помещения семинарии Одесской семинарии не были радиофицированы. В 1971 году с подачи уполномоченного были установлены радиоточки во дворе. Но после этого появились акты того, что отдельные учащиеся, имея личные транзисторные приемники, стали слушать иностранные антисоветские передачи.

«В комнате отдыха и в читальном зале имеются телевизоры для общественного пользования – сообщает уполномоченный — как правило, они в учебные дни бездействовали. Нами было подсказано: «А почему бы коллективно не прослушивать по телевизору программу «Время», тем более, что она по времени совпадает с самоподготовкой?» Пока такое предложение в систему не вошло, но в последние 2-3 месяца стало практиковаться, а в мае – перед экзаменами по истории СССР и Конституции учащиеся 3 и 4 классов почти ежедневно прослушивали телевизионную программу «Время», т.к. им было сказано, что невозможно отвечать на вопросы по этим предметам без увязки с современной обстановкой внутри страны и за рубежом»[27].

На экзаменах по Конституции и Истории СССР присутствовал старший референт Уполномоченного. В течение всего учебного года через личное общение с преподавателями, учащимися, беседы с ними, переписку с уполномоченными областей, из которых прибыли поступившие в семинарию, ознакомление с личными делами, чиновники из аппарата уполномоченного стремились как можно лучше изучить обучающихся, их настроения, найти более действенные формы их «патриотического» воспитания.

Вызывает интерес тематика лекций, прочитанных в ОДС учеными и членами общества «Знание», предназначенных для воспитания патриотизма среди учащихся, приведенных в отчете и.о. уполномоченного Совета по делам религий по Одесской области П.Гаврилова от 26 июня 1973 г.:

— Международное положение и внешняя политика СССР.

— Союз республик в Великой Отечественной войне.

— Реакционный буржуазный национализм – идеология и политика империализма.

— К 55 годовщине Великого Октября.

— 50 лет СССР.

— Советская Конституция самая демократическая Конституция в мире.

— Русско – украинские литературные связи.

— Советский патриотизм и пролетарский интернационализм.

— Советская литература на современной этапе.

— У карты Родины.

— Вокруг Европы.

— Париж глазами советского туриста.

— Эстетика поведения»[28].

В докладе председателю Совета по делам религий при СМ УССР Н.А.Колеснику «Об итогах окончания 1978-1979 учебного года в Одесской духовной семинарии» уполномоченный Совета по Одесской области П.Е.Гаврилов отмечает, что присутствие уполномоченного на экзаменах по предметам истории и Конституции СССР заметно повысило уровень подготовки студентов, указывает на меры контроля над патриотическим воспитанием студентов ОДС: «В системе контроля за деятельностью Одесской духовной семинарии мы всегда важное место отводим вопросам постановки воспитания семинаристов в духе советской гражданственности и патриотизма. По книгам Л.И.Брежнева «Малая земля», «Возрождение» и «Целина» организовывались коллективные читки, их материалы использованы в наглядной агитации. Прочитана серия лекций по вопросам морального облика советского человека, его внешней и внутренней культуре, этике. Мы считаем очень нужной формой воспитания семинаристов – ежедневное прослушивание ими телепрограммы «Время». Внезапные наши проверки показали, что такая форма прочно вошла в быт семинарии. Вся воспитательная работа дает свои положительные плоды»[29].

Небезынтересно ознакомится и со списком кинофильмов, демонстрируемых в Одесской Духовной семинарии за 1971-1972 учебный год, естественно, отобранных по принципу соответствия задачам патриотического воспитания: «Мое последнее танго», «Кража», «Бриллиантовая рука», «Они сражались за Родину», «Итальянец в Америке», «О любви», «Поместный Собор Русской Православной Церкви в 1971 г.», «Опасные гастроли», «Девушка в черном», Андрей Рублев», «Сын прокурора», «Дикое сердце», «Цена быстрых секунд», «Рожденная свободной», «Золотой теленок», «Дорога мечты», «Сезон любви», «Серенада большой любви», «Поезд в дальний август», «Достояние республики», «После тьмы свет», «Убийство в тихом квартале», «Приключения на берегах Онтарио», «Ромео и Джульетта», «Погоня»[30].

С целью усилить работу по патриотическому воспитанию студентов духовных школ по инициативе уполномоченных Совета регулярно проводились различные преподавательские семинары и конференции. Приведем ниже выдержку из отчета о проведении одной из таких характерных встреч, Семинаре преподавателей Одесской духовной семинарии о состоянии и задачах по усилению церковно-патриотического воспитания учащихся, состоявшемся 31 августа 1984 года, в котором видно, как преподавателям принудительно приходилось выискивать темы для патриотических лекций и основывать пропагандистские доводы на подчас совершенно нелепых примерах: «Преподаватель Николай Алексеевич Полтораций в своем выступлении сказал: «Преподавая французский язык, я показываю, как ущемляются языки окраин той буржуазной страны. Я подбираю темы диктантов, уделяя внимание патриотической тематике. Хотя на уроках французского языка у меня меньше возможностей, тем не менее сравнивая наше положение с их положением, я акцентирую внимание на отрицательных сторонах их жизни. Чтобы не увлекались иностранным образом жизни, показывая преимущество нашей страны на конкретных фактах, мною наблюдаемых»[31].

В Одесской семинарии регулярно проводились и семинары, направленные на противодействие развитию униатских идей у студентов-выходцев с Западной Украины. Об одном из подобных семинаров, состоявшемся 30 августа 1979 года, докладывал уполномоченный Совета по Одесской области П.Гаврилов[32].

Совет по делам религий желал влиять не только на поступление, но и на распределение выпускников духовных школ, особенно это касалось выходцев из областей Западной Украины: «Выпускники, как правило, распределяются по тем местам, откуда прибыли, значит, мы косвенно способствуем укреплению там религиозных организаций, т.к. они, как «свои» люди быстро попадают под влияние местных, подчас униатского плана, традиций, и становятся их проводниками. Может, лучше было бы при приеме учащихся в семинарию выдерживать определенные пропорции, как с западных, так и с восточных областей. Тем самым была бы нарушена традиция посылки выпускников в «свои» области. В таких условия вряд ли молодой священник быстро бы прибирал к своим рукам приход»[33].

В 1986 г. начался пересмотр политики советского руководства по отношению к Русской Православной Церкви и другим религиозным общинам. В печати появились и статьи, авторы которых в стремлении к духовному возрождению общества возлагали надежду на Православную Церковь[34]. С наступлением «перестройки», а особенно после проведения торжеств, посвященных 1000-летию Крещения Руси в 1988 году, меняется и характер отчетов уполномоченных, касающихся контроля над духовными учебными заведениями. При сохраняющемся всестороннем контроле почти исчезает негативная окраска характеристик абитуриентов, но все равно сохраняется некоторая предвзятость отношения, что видно из «Справки о приеме в Московские духовные учебные заведения в 1989 году» от 5 сентября 1989 г.: «В I класс принят выпускник средней школы из г.Пскова Большой Е.И., 1972 г.р., которого директор школы характеризует так: «…у Евгения широкий кругозор, он очень начитан. Постоянно и серьезно занимается самообразованием. Художественную, историческую и публицистическую литературу старается не только прочесть, но и глубоко изучить, интересуется философией, критически относится к суждениям взрослых, имеет собственное мнение…отношения с одноклассниками ровные и доброжелательные. Уравновешен, честен, исполнителен, но замкнут…проявляется интерес к истории религии. По окончании школы собирался продолжить свое образование в Московском историко-архивном институте»[35].

О том, насколько Святейший Патриарх Пимен, наученный горьким жизненным опытом, осторожно относился к понемногу появляющимся с началом т.н. «перестройки» инициативам правительства по увеличению числа учащихся духовных школ, свидетельствует архиепископ Филарет (Карагодин) в своих воспоминаниях о Святейшем Патриархе Пимене: «Был случай, когда за обедом Куроедов заявил: «Ваше Святейшество, можно бы расширить количество поступающих в семинарию и академию, чтобы больше было священнослужителей». А Святейший сидит, молчит. Куроедов опять: «Ваше Святейшество, можно бы расширить количество поступающих в семинарию». И Святейший ему: «Ну, это вопрос к преосвященному владыке Алексию». В то время председателем Учебного комитета был владыка Алексий (Ридигер). Но это было уже в эпоху некоторого потепления отношений»[36].

Изменение с приходом к власти М.С.Горбачева курса государства на отношение к Церкви сделало возможным ходатайство Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена К.М.Харчеву от 7 октября 1988 года об открытии новых семинарий в Русской Православной Церкви: «Глубокоуважаемый Константин Михайлович! От лица Русской Православной Церкви обращаюсь к Вам с настоятельной просьбой об оказании авторитетного содействия в решении вопроса об открытии 4-х новых духовных семинарий. Вопрос этот актуален в связи с тем, что существующие ныне 3 духовные семинарии удовлетворяют потребность Русской Православной Церкви в священнослужителях лишь наполовину. В результате благотворных перемен, происходящих ныне в нашей стране, во многих епархиях Русской Православной Церкви открываются новые приходы, а следовательно, обостряется кадровый дефицит духовенства. Предполагается открытие духовных семинарий в Сибири, Поволжье, Западной Украине и Белоруссии»[37].

Характерным документом эпохи потепления отношений государства и Церкви является и подобная резолюция уполномоченного Совета по Одесской области от 22.02.1988 г. о возможности открытия на базе ОДС класса для подготовки духовенства для внешнепредставительской деятельности: «Считаем возможным поддержать предложение митрополита Сергий о создании при Одесской духовной семинарии факультативного класса по подготовке для внешнепредставительской деятельности лиц из числа духовенства епархии, преподавателей и учащихся семинарии, церковного актива»[38].

Итак, подытоживая цитируемые документы Совета по делам религий при Совете Министров СССР, касающихся духовных школ Русской Православной Церкви, можно сделать следующие выводы. Совет по делам религий требовал от администрации трех действующих в Советском Союзе духовных школ (в Загорске, Ленинграде и Одессе) своевременного предоставления информации о количестве учащихся и общих сведений о них, денежных средствах, выделяемых Патриархией на содержание духовных школ и их материальном положении и внутренней жизни. Поступление в духовные школы было связано для абитуриента с множеством проблем, власти всеми способами старались не допустить к поступлению лиц, имеющих высшее образование и работавших до поступления в советских организациях и учреждениях. Власти целенаправленно и непрерывно занимались организацией мероприятий по патриотическому воспитанию учащихся духовных школ и контролем за их исполнением. Контроль Совета простирался и на дальнейшее распределение выпускников семинарий и академий по приходам Русской Православной Церкви. Однако, несмотря на такие жесткие методы внешнего контроля за духовными учебными заведениями, власти не вмешивались в их внутреннюю духовную жизнь.

---