«Послания на арменов и полуарменов» преосвященного Игнатия (Римского-Корсакова) в трудах церковных писателей XVIII – XIX вв.: к постановке проблем

«Послания на арменов и полуарменов»[i] написаны в середине 90-х гг. XVII в. преосвященным Игнатием (Римским-Корсаковым), митрополитом Сибирским и Тобольским[ii], известным церковным деятелем, книжником и полемистом. Будучи одним из помощников патриарха Иоакима он долгое время был архимандритом Новоспасского монастыря[iii]. После смерти своего покровителя, в 1692 г. был поставлен на Тобольскую кафедру. В Сибири он столкнулся с рядом проблем церковной жизни, одной из которых был раскол. С ним владыка боролся разными средствами, одним из которых была полемика со старообрядцами и увещание паствы с помощью личной проповеди и письменных сочинений, в частности посланий.

Сочинение состоит из трех посланий, связанных между собой идейно[iv]. Впрочем, каждое послание имеет законченный смысл. Этот труд представляет собой своеобразный полемическо-исторический трактат по истории раскола в России. Его цель – не показать историю раскола, а убедить читателя в том, что раскольники являются еретиками и продолжают еретические учения, бытовавшие в России и Византии доXVII в. Этот вывод основан на  идее об «армянских корнях» староверия. Так автор посланий считал, что заблуждения старообрядцев (в частности двоеперстие) происходит от армян, якобы еще в царствование Ивана IV попавших в Россию. Митрополит не был автором этой идеи. Она имеет свою собственную довольно продолжительную историю. Сам преосвященный Игнатий, скорее всего, почерпнул его из Скрижали, изданной в Москве в 1656 г., текст которой он использовал при составлении своих посланий. Надо сказать, что мнение об армянском происхождении некоторых заблуждений староверов, в особенности двуперстия, отражено даже в актах Большого Московского собора[v], и имело распространение среди приверженцев церковной реформы сер. XVII в. Известный исследователь А.Т. Шашков считал, что «в действительности эти утверждения (об армянских корнях старообрядчества – авт.) не имеют под собой никаких оснований»[vi] По мнению митрополита Игнатия, одна из главных причин раскола крылась в искажении церковных книг, которое было сделано будущими лидерами староверия при патриархе Иосифе.

Сочинение дошло до нас в 2 редакциях и 14 списках.[vii] В 1855 г. оно было издано в Казани с весьма поверхностными примечаниями.[viii] Это сочинение еще не становилось предметом самостоятельного изучения. В научной литературе о нем упоминается в самых общих чертах. Ряд ценных наблюдений был высказан А. Т. Шашковым.[ix]

Вместе с тем, «Сибирские послания» митр. Игнатия оставили заметный след в полемической и церковно-исторической литературе XVIII – XIX вв.

Одним из первых известных церковных писателей, использовавшим «Сибирские послания», стал свт. Димитрий Ростовский[x]. Сочинение «Розыск о брынской вере» Ростовского митрополита внешне похоже на труд Игнатия (форма послания, наличие оглавления), но по содержанию сразу ощущается совсем иная образованность его автора. В основу сочинения Димитрия легли многие современные ему сочинения, в том числе и письма протопопа Аввакума, сочинения Юрия Крижанича, Стефана Яворского и других авторов, в том числе и преосвященного Игнатия (Римского-Корсакова).

Димитрий обращается к посланиям митрополита в третьей части, озаглавленной «Розыск о раскольничех делах»[xi]. Местами Ростовский митрополит дословно цитирует «Сибирские послания», но в большинстве случаев он пересказывает близко к оригиналу с сокращениями. В его интерпретации текст «Посланий» становится более четким и понятным. Это сочинение Игнатия заинтересовало Ростовского митрополита только как исторический источник, из которого можно почерпнуть факты о деятельности раскольников. Богословские размышления Игнатия остались вне зоны внимания автора «Розыска». Именно из «Сибирских посланий» Димитрий взял малоизвестные сюжеты, не встречающиеся у других авторов, но производившие на читателя сильное впечатление (например, о причащении изюмом)[xii]. Значительная часть цитации-пересказа в «Розыске» посвящена истории распространения раскола в Сибири.

К «Сибирским посланиям» митр. Игнатия как к историческому источнику обращались при написании своих сочинений митрополит Арсений (Мациевич)[xiii] и протоиерей А. Журавлев[xiv]. Последнему были близки размышления Игнатия о преемственности учений древних еретиков-стригольников и старообрядцев.

Интерес к труду Игнатия (Римского-Корсакова) усилился в середине XIX в., что объясняется изменениями государственной политики и изданием памятника. Церковные писатели стали обращать внимание не только на фактологический материал, но и на идейное содержание «Сибирских посланий». Наиболее популярными становятся высказывания Игнатия о влиянии  армян на многие старообрядческие заблуждения, об участии идеологов старообрядчества в книжной справе при патриархе Иосифе. Эти идеи не в столь категоричной форме транслируются в сочинении архиепископа Воронежского Игнатия «История о расколах в Церкви Российской» (СПб., 1849), опосредованно переданы в работе церковного писателя А.Н. Муравьева[xv].

Рассуждения Тобольского митрополитата оказались близки и митрополиту Макарию (Булгакову)[xvi]. Он также трактовал староверие как «полуарменскую ересь» и естественное продолжение ересей, бывших в России до XVII в. Митр. Макарий поддержал и мнение Игнатия о том, что будущие раскольники сами внесли «свои заблуждения» в печатные книги при патриархе Иосифе[xvii], и таким образом распространили их посредством печатных книг. Наибольшее внимание Макария в сочинении Игнатия привлекли сведения по истории Соловецкого восстания, о событиях 1682 г. и распространении старообрядчества в Сибири [xviii]. В отличие от митрополита Димитрия Макарий не заимствовал разного рода «страшных историй», объективность которых видимо вызвала у него сомнения. Но при написании своей знаменитой «истории Русской Церкви», митрополит Московский изменил свои взгляды и уже обошел молчание указанные мнения.

Без должной критики подошел к сочинению Игнатия А.П. Щапов. Полностью доверившись автору «Сибирских посланий», исследователь воспроизвел мнение об участии будущих старообрядцев в исправлении книг, зафиксированные Игнатием слухи и домыслы, например, о замене некоторыми раскольниками пасхальных яиц на «цибулю», о влиянии протестантов на деятелей раскола.[xix] Также им были использованы сведения и по истории раскола, в том числе в Сибири.[xx]

Во втор. пол. XIX в. с развитием отечественной исторической науки «Послания на полуармен» стали подвергаться критическому анализу. На основе изучения документов Печатного двора историки Н. Ф. Каптерев, П. Ф. Николаевский и другие доказывали недостоверность свидетельства митрополита Игнатия об участии будущих деятелей старообрядческого раскола в книжной справе при патриархе Иосифе.[xxi] По мнению исследователя истории раскола В.В. Андреева, при патриархе Иосифе будущие идеологи старой веры лишь «смотрели за печатанием»[xxii].

К концу XIX в. «Послания» митрополита Игнатия окончательно потеряли свой «авторитет». В труде П.С. Смирнова «История русского раскола старообрядчества», рекомендованного в качестве учебного пособия, было уже совсем мало ссылок на это сочинение. Вопрос о влиянии будущих деятелей раскола на исправление книг при патриархе Иосифе вообще не поднимался.[xxiii]

Интересно, что «Послания» Игнатия нашли отражение и в старообрядческой книжности, к ним обращались в полемических целях[xxiv].

Таким образом, «Послания на арменов и полуарменов» оказали влияние на развитие историко-полемической мысли XVIII в. – перв. пол. XIX в. Достоверность изложенных в сочинении событий не подвергалась сомнению вплоть до середины XIX в., зачастую использовались сюжеты явно далекие от реальности. Однако с развитием исторической науки, введением в оборот новых источников, некоторые утверждения митрополита Игнатия стали пересматриваться.

Наиболее популярными оказались исторические сведения из «Посланий», связанные с Соловецким восстанием и распространением староверия в Сибири, а также «прением о вере» в Грановитой Палате. Практически невостребованными остались размышления и аргументы Игнатия против староверия, попытки придать полемике богословскую окраску. В нашем кратком обзоре мы использовали лишь наиболее известные и распространенные сочинения церковных писателей синодального периода, для продолжения исследования требуется привлечение более широкого круга литературы, в том числе и неизданной, а также изучение отдельных историографических сюжетов.