«Предводитель боговенчанного полка» : духовное наследие священномученика Владимира (Богоявленского), митрополита Киевского, как представителя тамбовского духовенства

«…История страданий Господа всегда нова для
сердца христианина и всегда служит
источником духовного назидания».

             Митрополит Владимир (Богоявленский)[1]

 

«Всероссийский митрополит» и «народный» пастырь» – так современники назовут священномученика Владимира (Богоявленского), увенчанного подвигом мученичества, к которому привело его смиренное следование узким путем спасения. Первым из архипастырей Русской Православной Церкви принял он мученичество как «венец смиренных»[2]. Величие подвига митрополита Киевского открывает не только прошлое, но день сегодняшний, когда многие слова заступничества и умирения священномученика Владимира будто прямо обращены к легкомысленной гордыне человека, упорно пытающегося найти благо вне спасительного пути, открытого Господом.

Митрополит Киевский и Галицкий Владимир (в миру – Василий Никифорович Богоявленский), родился 2 января 1848 года в семье священника села Малая Моршевка Моршанского уезда Тамбовской губернии[3]. В семье Богоявленских глубоко почитали епископа Питирима Тамбовского и старца Серафима Саровского[4], в канонизации и торжествах прославления котороых впоследствии митрополит Владимир будет принимать непосредственное участие^[5]. Друг святителя епископ Евлогий (Георгиевский) в своих мемуарах свидетельствовал, что митрополит Владимир любил вспоминать детство, училищных и семинарских педагогов, а такжекартины тамбовского прошлого, например, момент возвращения домой из семинарии на летние вакации, когда, пройдя немалый путь пешком, завидев отчий дом, восторженный отрок восклицал: «Воду пройдя, яко сушу, и тамбовского зла избежав…»[6].

Воспитанный в детстве духовно-нравственный строй личности не изменился в годы учения в Тамбовской духовной семинарии, в Киевской духовной академии, где Василий был в числе лучших учеников. В 1874 году Василий вернулся в родную Тамбовскую духовную семинарию в качестве преподавателя гомилетики, литургики, пастырского богословия. Помимо того он преподавал немецкий язык и географию в епархиальном женском училище и женской гимназии. Во время его служения в Тамбовской семинарии духовная школа находилась в состоянии реформирования, непоследовательного и противоречивого, что мало способствовало активному проявлению духовно-просветительских талантов[7]. Можно предположить, что именно жажда деятельного служения Господу, Церкви Христовой, определила желание молодого человека предпочесть священнослужение учительскому поприщу.

Накопив опыт просветительской работы в Тамбовской семинарии и других учебных заведениях города Тамбова[8] (1874 – 1882), Василий Никифорович женился и был рукоположен во иерея епископом Тамбовским и Шацким Палладием (Ганкевичем) в Покровском соборе города Козлова. Выдающиеся пастырские таланты позволили ему снискать любовь и благодарность как в среде духовенства, так и мирян. Уже в первый год служения он был избран депутатом епархиального съезда, а в 1883 – стал благочинным градских церквей, являясь настоятелем Троицкой церкви и активным проповедником слова Божия[9]. В Козлове настоятель Троицкого храма, а затем архимандрит Троицкого монастыря отец Владимир (Богоявленский) явил свой талант проповедника, дав образец многим свидетелям его пастырского служения. Очевидцы вспоминают, что манеры и приемы речи проповедника «были замечательные, естественные, простые, но в то же время величавые, проникнутые сознанием святости совершаемого дела»[10].

Благодатное смирение способствовало тому, что новый настоятель умело поддерживал все лучшее, что уже имелось в строе жизни Троицкой (Пятницкой) церкви. Здесь упомянем великолепную традицию церковного пения, которую в храме созидали и продолжали воспитанники капеллы князя Юрия Голицына: регент Н.М. Романцов, прима-бас Жеряков (успешно принятый с концертами в Лондоне), диакон И.Е. Образцов, регент Я.Д. Мальцев. Последний, начав карьеру регента в период служения Василия Богоявленского в Козловской Троицкой церкви, впоследствии стал знаменитым церковным певчим в Москве[11].

В 1886 году Господь посетил семью пастыря суровым испытанием – тяжелой болезнью и скоропостижной кончиной любимой жены, а чуть позже – единственного ребенка, могилы которых он впоследствии посещал. Смиренно испил отец Василий чашу личного горя. Разрушенные земные узы привели 38-летнего священника на поприще монашества. В том же году 8 февраля священник Василий принял монашеский постриг в храме Казанской иконы Божией Матери в Тамбовском Казанском монастыре с наречением именем Владимир; Таинство совершил епископ Тамбовский и Шацкий Виталий (Иосифов). За постригом последовало возведение в сан архимандрита Козловского Троицкого монастыря[12].

Последовавшее в 1886 году назначение архимандритом новгородского монастыря прп. Антония Римского было смиренно принято тамбовским пастырем, который видел утешение в покорности Божьему промыслу. «Смиренный всегда ставит себя в самые правильные отношения к Богу… Не мне, Господи…, не мне, но имени Твоему, да будет слава! (Пс. 113, 9)» [13]. Трудами архимандрита Владимира в Новгороде было устроено и вело активную духовно-просветительскую и социальную работу Софийское братское общество. Успешная деятельность архимандрита была оценена, и в 1888 году он был хиротонисан во епископа Старорусского, викария Новгородского.

Родная Тамбовская епархия всегда оставалась колыбелью боговдохновенных деяний владыки Владимира (Богоявленского), питала его древним опытом благочестивого бытия. С нею архипастыря связывали крепкие родственные и дружеские связи. Через всю жизнь пронес святитель дружбу с митрополитом Санкт-Петербургским Антонием (Вадковским, 1846 – 1912). Не только семейная дружеская традиция связывала двух иерархов, но и общие начала образования, полученного в Тамбовском духовном училище и семинарии. Единомыслие и соработничество связывало митрополита Владимира с архиепископом Иннокентием (Беляевым)[14], которого ему впоследствии довелось отпеть и похоронить рядом с перед этим почившим митрополитом Антонием[15]. Хотя бремя служения и расстояние разделяли митрополита Киевского и его малую родину, тамбовское духовенство входило в его близкое окружение и в последний год жизни: среди участников Поместного Собора были архиепископ Тамбовский и Шацкий Кирилл (Смирнов), архиепископ Феодор (Поздеевский), уроженец Козловского уезда архиепископ Василий (Богоявленский) и др.

Свою малую родину архипастырь посетил, став экзархом Грузии. Он лично присутствовал в 1902 году на освящении храма в селе Новые Выселки Моршанского уезда, в строительстве которого принимал участие личными средствами. Храм строился по благословению епископа Георгия (Орлова) в приходе брата преосвященнейшего митрополита – священника Иоанна Богоявленского. «Храм бы этот, – свидетельствовали очевидцы, – и в Тамбове был бы лучшим украшением города и спокойно может стоять среди богатых столичных храмов Москвы и Петрограда»[16]. Тамбовские священники посещали митрополита во дни значимых событий: так, в 1911 году в Москве на Всероссийском съезде, давшем импульс всему трезвенному движению, присутствовал тамбовский священник села Круглое Михаил Тихомиров[17]. Самое активное участие митрополит Владимир принял в торжествах прославления преподобного Серафима Саровского (1903) и святителя Питирима Тамбовского (1914).

Влияние митрополита Владимира (Богоявленского) на тамбовское духовенство связано не только с фактами непосредственного контакта, более важно было длительное опосредованное влияние на духовное самоопределение каждой отдельной личности. Его общественно-политическая позиция и богословские взгляды отразились в деятельности таких представителей чёрного тамбовского духовенства, как: архиепископы – Иннокентий (Беляев)[18] и свщмч. Кирилл (Смирнов)[19], епископы – Григорий (Яцковский)[20] и Зиновий (Дроздов)[21], ректоры Тамбовской духовной семинарии архимандриты – Феодор (Поздеевский) и Симеон (Холмогоров), протоиерей Иоанн Панормов и др.

Священномученик Владимир (Богоявленский) наследовал духовно-просветительские традиции, заложенные в Тамбовской епархии святителем Феофаном Затворником, который в период епископского служения поставил дело проповеди на высоту, соответствующую времени. Тамбовская проповедническая школа сложилась под влиянием святителя, который пристальное внимание уделял просветительскому слову пастыря: «Проповедничество с церковной кафедры – особый дар. Рассуждающих о добре и пишущих добрые рассуждения мало. Но в проповеди рассуждение занимает служебное место, а пишет и говорит авторски иной деятель… и тут чем меньше рассуждения, тем лучше. Самая хорошая проповедь та, которая сама склеивается и выливается»[22]. Делу проповеди служило основанное святителем Феофаном одно из первых в России церковных провинциальных периодических изданий – «Тамбовские епархиальные ведомости», где с первых выпусков стали публиковаться материалы святоотеческого наследия и образцовые гомилетические труды духовенства.

К этой славной традиции, безусловно, принадлежат митрополиты Антоний (Вадковский) и Владимир (Богоявленский), первого из них провидчески благословил сам святитель Феофан (Говоров), посетив приход о. Василия Вадковского в Кирсановском уезде[23]. Учась в Тамбовской духовной семинарии, оба иерарха имели возможность воспринять искусство гомилетики от одного из талантливейших соработников святителя Феофана Затворника – протоиерея Иоанна Максимовича Сладкопевцева, преподававшего логику, психологию и философию. Именно отец Иоанн Сладкопевцев стал одним из самых активных участников просветительского проекта свт. Феофана. От лица Преосвященного о. Иоанну в 1861 году была объявлена благодарность, о чем свидетельствует формулярный список, ставивший участника рубрики «в образец другим, за особое усердие и труды в составлении поучений»[24]. В преподавании гомилетики в Тамбовской семинарии использовали пособие, составленное святителем в 1862 году[25]. Уровень обучения гомилетике в Тамбовской семинарии отражают публикации преподавателей: протоиерея Георгия Хитрова «О проповедническом долге православного священника» и протоиерея Иоанна Сладкопевцева «О церковном проповедничестве в городах»[26]. Стилистическую общность языка проповеди сщмч. Владимира и протоиерея И. Сладкопевцева отмечают исследователи: «Всякий, кто знаком с проповедями святителя, может заметить в них удивительную стройность и ясность мысли. Отчасти это результат усердной педагогической деятельности Сладкопевцева, который долгое время преподавал логику и смежные с ней дисциплины – психологию и философию. Влияние протоиерея Иоанна на Василия было столь велико, что в молодые годы он всерьез увлекся данными науками. Видимо, не случайно, первой печатной работой Богоявленского стал осуществленный им перевод с немецкого языка на русский учебника по логике доктора Ганемана, который был издан в Киеве в 1874 году»[27].

Одной из ключевых мыслей очерка А. Щеголева, написанного о митрополите Владимире сразу после его гибели, является тезис о даре проповедника, за который его любила и почитала тамбовская паства. «В Козлове же М. Вл. резко выделился как превосходный замечательный проповедник. Он первый в Козлове показал, что такое – живая проповедь… До М. Вл. все священники произносили свои поучения и проповеди по тетрадкам с выносным аналоем, он же первый в Козлове стал произносить свои проповеди наизусть, без тетради. Сама манера произношения, приемы, по Козловскому выражению, «выходка» были замечательные, естественные, простые, но в тоже время величавы, проникнутые сознанием святости совершаемого дела. Говорил с убеждением и одушевлением, но, не впадая в пафос, и без искусственного нарочитаго возбуждения. Просто и натурально и в тоже время величаво и торжественно. Голос у него был превосходный, громкий и ясный; впоследствии к старости М. Вл. совершенно утратил свой голос. Произношение, дикции у него были самые отчетливые. По своим внешним ораторским приемам М. Вл. был редким проповедником, церковен и в тоже время изящен, благороден; он в Козлове свои проповеди произносил, как оратор-художник»[28].

Горячо откликнулась тамбовская паства на горестное известие о трагической кончине митрополита Владимира. Несмотря на опасность положения, в церковной прессе был опубликован некролог в «Церковном вестнике»[29]. Однако светская печать замалчивала трагические события в Киеве. Первой публикацией в светской печати стал очерк козловского священника А. Щеголева, лично знавшего митрополита. Очерк был опубликован уже в ноябре 1918 года в выпуске «Известий Тамбовской Ученой Архивной комиссии» (ИТУАК). В дни хулы на Церковь и народ её, в дни жестоких репрессий в отношении духовенства в очерке Щеголева об убиенном митрополите Владимире сообщалось «как о личности, имевшей большое церковно-историческое, общественное и государственное значение». Уже тогда, в 1918 году, автор очерка понимал, что говорит о святом мученике: «В своей широкой, многосторонней деятельности М. Вл. был верным, преданным христианином, иерархом православной церкви и горячим поборником национальных основ русской исторической действительности… Свое служение православной церкви, русскому государству М. Вл. закончил славным венцем мученика-поборника за свои идеи, не изменивши им до последнего вздоха». Щеголев прямо говорит о событиях начала XX века, как о «смуте». «Два тяжелых смутных времени пришлось переживать М. Вл. Своей огромной тяжестью эти два смутных времени широко касались М. Вл., не побоявшегося стать лицом к лицу с этими смертельными врагами православной церкви и государства. Страшнейшая мировая война со всеми своими ужасами и последствиями также потребовала от М. Вл. усиленной и напряженной деятельности»[30]. Очерк показывает, что во времена торжествующего зла житие и деяния праведника обречены быть непонятыми и недооцененными: «За свое твердое неотступное следование … задачам своего благотворного служения церкви и отечеству М. Вл. неоднократно и страдал очень крупно и сильно. В качестве первоиерарха, предстоятеля Русской православной церкви и общественного деятеля М. Вл. не оцененный, не понятый, подвергался очень многим, ничем не заслуженным, нареканиям и обвинениям. Именно, жизнь и деятельность М. Вл. по истине, была усыпана и цветами и шипами…»[31]. «Современники далеко не достаточно ценили М. Вл. Деятельность его для многихбыла и непонятна и даже, очень просто, мало известна. В особенности мало известна авторская и переводная работа и деятельность М. Вл., в коей он заявил себя человеком, широко начитанным и глубоко образованным… Никогда М. Вл. не бил на дешевые эффекты, не стремился угождать общественному настроению, не заискивал пред ежедневной прессой»[32].

Автор очерка не сомневается, что в лице митрополита Владимира православный мир потерял иерарха, чье имя должно быть в истории Русской Церкви «начертано крупными буквами»[33]. Знаменательно, что уже в 1918 году имя священномученика поставлено в один ряд с блистательными выпускниками Тамбовской семинарии – преподобным Амвросием Оптинским, архиепископом Черниговским Филаретом (Гумилевским)[34]. Как непосредственный участник подготовки и проведения торжеств по случаю канонизации основателя Тамбовской епархии, митрополит Владимир поставлен в одни ряд со святителем Питиримом[35].

Во времена торжествующего зла благородство не могло быть не наказано: издание «Известия Тамбовской губернской ученой архивной комиссии» было закрыто, сама Тамбовская Ученая Архивная Комиссия –распущена. Пострадал и редактор издания А.Н. Норцов, вынужденный покинуть Тамбов[36]. Священник А. Щеголев и редактор А.Н. Норцов не могли не понимать последствий издания очерков об убиенном митрополите Киевском и Галицком Владимире, что делает их поступок актом гражданского мужества, проявленного в годы смутного революционного времени. На момент выхода восьмого номера журнала от 11 ноября 1918 года, которому суждено было стать последним, ситуация в отношении большевистской власти к духовенству и Церкви предельно обострилась. Незадолго до выхода статьи, 27 августа 1918 года, был убит большевиками архиепископ Черниговский и Нежинский Василий (Богоявленский, 1867 – 1918)[37], уроженец с. Старосеславино Козловского уезда, выпускник Тамбовской духовной семинарии (1888) и Казанской духовной академии (1900), член Поместного Собора[38].

Один из самых энергичных и деятельных тамбовских архиереев архиепископ Кирилл (Смирнов, на кафедре с 1909 по 1918) в апреле 1918 был назначен митрополитом Тифлисским и Бакинским, Экзархом Кавказским. Вскоре и ему, одному из кандидатов на Патриарший престол, предстояло принять венец мученичества, но, оставаясь верным сыном Церкви, как и митрополит Владимир, он все силы отдал сохранению народа церковного в спасительном лоне Христовой веры. Публикация очерка не могла состояться без благословения епископа Зиновия (Дроздова, 1875 – 1927). Еще с 1913 году, когда архиепископу Кириллу необходимо было участвовать в работе Предсоборного Присутствия, а затем – Поместного Собора Русской Православной Церкви, он управлял делами епархии[39]. Не приходится сомневаться, что владыка Зиновий[40], первый соборно избранный архипастырь Тамбовской епархии, не считал для себя возможным умолчать о трагической гибели митрополита Киевского Владимира. Владыка Зиновий еще во время русско-японской войны на собственном опыте испытал глубину духовного падения, к которому может привести забвение долга перед Богохранимым Отечеством. Так, будучи священником на госпитальном судне «Орёл» в эскадре вице-адмирала З.П. Рождественского, он писал в дневнике: «Сердце обливается кровью, когда слышишь ехидные укоризны пылким патриотам, дорожащим честью и славою родины, добровольно идущим на защиту русского имени: “что они глупо делают, что только дураки рвутся на верную смерть”. К счастью и достоинству нашей родины, таких лиц, позорящих русское имя, немного, и, несмотря на это, их разъединяющее и убивающее всякую энергию влияние довольно заметно и присутствие их в рядах защитников России крайне нежелательно»[41].

Связь подвига мученичества митрополита Владимира с историей тамбовского духовенства знаменательна тем, что их духовная общность и единство решаемых задач служили причиной для ненависти сил, разрушающих Церковь и Государство. Заметнее всего это видно в просветительской, благотворительной, патриотической деятельности архиепископа Иннокентия (Беляева)[42] и архимандрита Феодора (Поздеевского)[43]. Подобно митрополиту Московскому Владимиру (Богоявленскому), они активно пытались сплотить людей вокруг Церкви и веры, объединить общими добрыми делами: благотворительность, борьба с пьянством, противодействие революционной пропаганде. Особенно активное противодействие безбожникам оказывали патриотические союзы, самое активное участие в которых принимали владыка Иннокентий и архимандрит Феодор: «Тамбовский Союз Русских Людей» (ТСРЛ), «Союз русского народа» (СРН), «Тамбовская организация истинно русских людей» (ТОИРЛ), «Серафимовский Союз русских людей» (ССРЛ), «Митрофано-Георгиевский Союз русского народа», «Союз Красного креста»[44]. Именно владыка Иннокентий, председатель ТСРЛ, и архимандрит Федор подверглись беспрецедентной травле со стороны либеральной печати. Террористы-революционеры сделали угрозу смертью обычной практикой борьбы с политическими оппонентами: старший советник тамбовского губернатора Г.Н. Луженовский, вице-губернатор Н.Е. Богданович, губернатор фон-дер Лауниц были убиты террористами, на архимандрита Феодора (Поздеевского) покушались, его преемник архимандрит Симеон (Холмогоров) был опасно ранен. Борисоглебский уездный исправник объяснял «вялость» работы местного отдела Союза русского народа боязнью мести со стороны революционеров, особенно вероятной после покушения на председателя Союза русского народа А.И. Дубровина[45]. Угрожающие письма с эпиграфом «смерть человеконенавистнику», «смерть черносотеннику» неоднократно получал почётный председатель Козловского Союза русских людей А.С. Жихарев[46], 22 января 1908 г. за «черносотенство» был убит диакон с. Александровки Тамбовского уезда А.Я. Коптяев[47]. Тамбовские губернские ведомости отмечали, что некоторые члены ТСРЛ «боятся даже признаться, что были на собрании и говорят, что были у всенощной», объясняли это действиями «героев освободительного движения», которые «ходят по городу с палками, дрекольями, с огнестрельным оружием. Они проповедуют свободу слова и мнений, но самым убедительным доказательством правоты признают револьвер»[48].

Имя архимандрита Феодора (Поздеевского) также стало одним из первых в списке жертв революционного террора против православного духовенства. Знаменательно, что после назначения архимандрита Феодора (Поздеевского) ректором Московской духовной академии в 1909 году, он был хиротонисан во епископа Волоколамского, викария Московского митрополитом Московским и Коломенским Владимиром[49]. При наречении епископ Феодор назвал «главную задачу современности для пастыря»: «… сохранение чуткости совести и сугубого сознания нищеты своей… Опознать подделки Христа и христианства, различать верно “духов”: от Бога ли они?»[50]. Это понимание задач пастыря было общим для многих иерархов, связанных с Тамбовской епархией фактом рождения и/или служения.

Верность святоотеческим традициям объединяет сонм святых мучеников, составляющих нескончаемую галерею лиц, различающихся решительно всем, но не верностью долгу причастника святой соборной и  апостольской Церкви. Эту сопричастность неустанными трудами воспитывали представители черного тамбовского духовенства, вдохновляемые соработничеством с видными иерархами Русской Православной Церкви, уроженцами Тамбовской епархии, связанными с детства узами дружбы – митрополитами Антонием (Вадковским) и священномучеником Владимиром (Богоявленским).

Спасительная память о митрополите Киевском и Галицком Владимире (Богоявленском) объединяет поколения русского духовенства, среди которого немало имен педагогов и выпускников Тамбовской духовной семинарии: митрополит Вениамин (Федченков); Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, митрополит Анастасий (Грибановский); епископ Таврический и Симферопольский Михаил (Грибановский); выдающиеся деятели церковной науки – протоиереи Г. Хитров и И. Сладкопевцев, а также С. Вадковский, А. Нечаев; педагоги и православные краеведы – протоиерей С. Березнеговский, И. Дубасов. Общественно-политические взгляды таких представителей чёрного тамбовского духовенства, как: ахиепископы – Иннокентий (Беляев) и Кирилл (Смирнов), епископы – Григорий (Яцковский) и Зиновий (Дроздов), ректоры Тамбовской духовной семинарии архимандриты – Феодор (Поздеевский) и Симеон (Холмогоров), а так же протоиерей Иоанн (Панормов) – испытали сильное влияние митрополита Владимира (Богоявленского).

О верности евангельским заветам в служении духовенства Богу, Царю и Отечеству, которую видим мы на примере священномученика Владимира (Богоявленского), свидетельствует и его гомилетическое наследие. Особое место в нем занимают беседы на дни Страстной Седмицы, состоявшиеся в 1906 году в Московском епархиальном доме[51]. Беседы были объединены общим названием  «Страдания Христа и страдания Церкви» и напечатаны отдельным изданием в 1907 году[52].

Эти беседы полны пророчеств и точных оценок происходящего, они обращены ко всей православной пастве, которую укоряет пастырь за равнодушие к положению Русской Церкви, подвергаемой нападкам со стороны секулярного и инаковерного общества. Во дни Страстной Седмицы, когда каждый православный человек призван сопереживать евангельским событиям, мысль о нераздельности тела Христа и тела Церкви прямо взывала к совести верующих. Пастырский труд высокопреосвященнейшего Владимира полон картин трагического предчувствия катастрофы, но и непоколебимой уверенности в торжестве Православия. «Страдания Христа продолжаются в страданиях Церкви Христовой. Эта Церковь есть тело Христа, а потому ее страдания суть страдания и Христа. Широко поле этих страданий – оно простирается на весь земной мир. Хотя действующие лица в истории страданий Христа и страданий Церкви и различны, но самые страдания остаются одни и те же»[53].

Пастырские беседы митрополита Владимира дают видение источника духовных сил, питавшего архипастыря в момент страданий и мученической кончины от рук безбожников в колыбели русского православия – Киеве. Знаменательно, что митрополит, получив назначение на Киевскую кафедру, предчувствовал трагические события и принимал их с апостольским смирением: «Я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще свое и служение, которое я принял от Господа»[54]. С этого момента перед ним открывался путь вечности, ибо «ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр.13,14).

Уподобившись Христу, изышедшему из Иерусалима на гору Елеонскую, митрополит Владимир покинул северную столицу и прибыл в Киев, легендарный город семи холмов[55], «купель Православия». Как Господь наш, даровавший миру Новое Спасительное Слово, он встретил непонимание у помраченной грехами толпы, озлобление Ирода и равнодушие Пилата, жестокость римских воинов, предательство ученика-Иуды, малодушие ближнего круга сторонников. Накануне своей гибели митрополит горько сетовал о сепаратистских настроениях в Киеве: «К общему бедствию по всей русской земле присоединяется еще наше местное, увеличивающее немало душевную скорбь. Я говорю о том настроении, которое появилось в Южной России и грозит нарушением церковного мира и единства. Для нас страшно даже слышать, когда говорят об отделении южно-русской церкви от единой православной российской церкви… Любовь к своему родному краю не должна в нас заглушать и побеждать любви ко всей России и к одной православной церкви»[56].

Гибели митрополита Киевского предшествовали многочисленные факты бесчинства пробольшевистски настроенной толпы, издевательств над старцами-монахами, кощунственное поведение во время служб. Комиссия, расследовавшая обстоятельства убийства митрополита, не пришла к определенному заключению, констатировав факт того, что высокопреосвященнейший был застрелен в километре от Лавры, большевики же не взяли ответственность за это убийство на себя[57]. Память погибшего непрестанно чтили в Киево-Печерской лавре: погребли в Ближних пещерах в Крестовоздвиженском храме, на месте гибели почти сразу поставили крест. К числу святых он причислен Собором Русской Православной Церкви в 1992 году. Гибель митрополита Киевского открыла скорбный список новомучеников Церкви Русской, пострадавших за веру Христову.

Обстоятельства гибели митрополита удивительно точно соответствуют картинам духовного сна, нарисованным в его беседах: спят апостолы у Горы Елеонской, зная, что Сын Божий будет предан и распят, спит русское общество, зная, что Русская Церковь подвергается нападкам и терпит попустительское отношение властей. Хотя всем был известен евангельский рассказ о предании Господа поруганию и крестной смерти, а затем чудесном воскресении и обетовании грядущего Суда, – русский мир не опомнился, не собрался вокруг здорового тела Церкви, но впал в долгие годы кровавого террора, будто явившего исполнение грозных слов Спасителя, сказанных накануне крестных страданий: «да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником» (Мф. 23:35).

Молясь в сердце Православия – в Успенской Киево-Печерской Лавре – митрополит Владимир взывал к «спящему» народу Церкви, призывая его бодрствовать «при страданиях Его (Христа – о. В.Л.) в лице Его Церкви»[58]. Разделение смысла сна физического и сна духовного митрополит Владимир распространяет на разделение политической и религиозной борьбы. На поле этой борьбы он призывает всех верующих, напоминая, что «вера есть закон жизни и спасение для всех людей»[59]. Спасение Церкви священномученик считал условием спасения государства, первым же делом в исполнении этого условия – почитал «упражнение в молитве… не только за себя, и не наедине, но участвовать и в семейной молитве». Духовное бодрствование включает не только общую молитву, но «исповедь и Святое Причастие», что невозможно вне Церкви. Небрежение к святым обрядам Церкви священномученик и почитает духовным сном, уподобляющим человека ученикам, забывшим свой долг перед Учителем.

Митрополит Владимир, утверждая, что «…история страданий Господа всегда нова для сердца христианина и всегда служит источником духовного назидания», тем не менее, хорошо знал современные ему средства поддержания позиций Церкви и её влияния на духовный облик паствы: «школа, общественная жизнь, печать»[60]. Следуя Господу в его заботе о детях, митрополит настаивает на том, чтобы в школах детей учили вере, а также чтобы наставниками и учителями были люди верующие. «Бесконечно важна для Церкви область школы. Кому принадлежит школа, в чьих руках детское сердце, тому принадлежит и будущее… Но глубоко несчастно то дитя, которое попадает в руки неверующих учителей, которые, потеряв веру сами, расшатывают её и в сердцах вверенных их руководству детей, которые устно или посредством книг ниспровергают учения, учреждения и обряды Церкви…, а в других случаях стараются такие учителя доводить до того юношество путем насмешек и чтения противорелигиозных книг»[61].

Он предостерегал верующих от общения с отступниками Церкви, видя, что последние много преуспели в формировании выгодного для себя общественного мнения. Извращенное общественное мнение митрополит объясняет «растлевающей силой… некоторых… газет, журналов и других периодических изданий»[62]. Терпимое, попустительское отношение к таким изданиям объясняется только тем, что спящий дух человека не умел видеть грозящей ему опасности: «…многие… погружены, к сожалению, в какое-то равнодушие и нравственную спячку… многие из нас, обладая в достаточной степени нравственной силой, не проявляют её в церковной жизни, в защите Церкви от нападок врагов»[63]. Высокопреосвященнейший Владимир звал к пробуждению, говоря, что не следует считать свои усилия в сопротивлении обстоятельствам тщетными. «Наша надежда на благосостояние и непоколебимость Церкви основывается не на человеческих словах, а на неложных словах Самого Сына Божия, Который сказал: «…и се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28,20), Который обещал Церкви, что «и врата ада не одолеют её» (Мф. 16.18)![64].

Строгое следование Христу и учению основанной Им Церкви делает речь проповеди пророческой: неизбежны крестные страдания Христа, что делает суд над ним лицемерным и бессмысленным; неизбежны гонения на Церковь и народ её, свершающиеся в полном беззаконии. Ложны и лицемерны обвинения, возводимые силами зла на Христа и Его Церковь. Тайный суд над Господом предшествовал явному: фарисеи, испуганные рассказом иудеев о чудесах, творимыми Господом, решили между собой заранее: «Этот человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него; и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом… Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11, 47-50). На вопрос «Почему же Христос не был схвачен раньше, хотя смысл творимого Им уже был ясен?», митрополит отвечает словами евангелиста Луки – «теперь ваше время и власть тьмы» (Лк. 22:53).

Тьма сгущается до своего предела, когда Господа «лишают свободы, подвергают осмеянию, оплеванию, заушению, бичеванию и, наконец, в смешной хламиде и терновом венце ведут на Голгофу и на крест». Подобную же ситуацию видит митрополит в России: «Когда только власть тьмы достигает, по Божию попущению, крайних своих пределов, так сейчас же начинаются и страдания Церкви»[65]. Знамением прихода власти тьмы преосвященнейший считает противоцерковную пропаганду, которой никто не противостоит – власти спят и не видят, что Церковь в опасности. Горько свидетельствует он о противоцерковных деятелях: «Кто же эти деятели и где они? Но спросите лучше: где ныне их нет? Они держатся на всех ступенях государственной и общественной лестницы, сверху донизу. Они есть в высших и влиятельных сферах: это видно из того молчаливого попущения, каким ныне пользуются враги Церкви и истинного блага нашего Отечества. Это видно из тайного, а сейчас уже явного, покровительства лжеучителям и всякого рода сектантам. Они есть, несомненно, в наших учебных заведениях – иначе в них не было бы таких юношей, которые учебным занятиям предпочитают забастовки и уличные демонстрации с безумными криками: «Долой самодержавие!» Они есть, как видим, в наших судах, где оправдываются явные злодеи, даже сами сознающиеся в своих преступлениях. Они есть и в земских и в думских собраниях, где дозволяются парламентские приемы и составляют либеральные проекты, направляемые к ограничению царской власти, и где так трудно проходят церковные дела и просьбы о нравственных нуждах народа и, наоборот, так легко дается разрешение на устройство театров и других общественных увеселений. Они много имеют единомышленников и защитников и в прессе. От передовых столичных органов печати и до самых мелких захолустных листков – всюду проникают их противохристианские и противоцерковные учения. Теперь мы ясно видим, что наступает для Церкви час ее страданий»[66].

Враги Русской Церкви уподобляются первосвященникам, при которых суд – лишь средство убийства: «… ненависть судей к Нему была больше, чем любовь к правде и истине. Вот почему они прибегают ко лжи и клевете и пускают в ход гнусное лжесвидетельство»[67]. Понимая неразрывность связи Христа и Церкви, архипастырь разоблачает клевету, возводимую на веру. Церковь не только не противодействовала науке и просвещению, но во все времена способствовала их развитию, так как «христианство и есть высшее просвещение». Ослабление же Церкви ведет к регрессу, к «темным временам языческой древности». Церковь не только не ограничивает свободы человека, но она только и делает человека свободным, возвышая его дух. Церковь – не препятствие на пути народного образования, но только она и сделала его возможным. Преосвященнейший опровергает и обвинение в том, что Церковь «идет против освободительного движения»: «Правда Церковь хочет с Евангелием в руках завоевать весь мир и всех приобрести для Царства Христова. Но ведь для этого она и установлена Христом»[68].

Суд Каиафы обличает не Христа, а самих первосвященников, осудивших Господа на смерть за то, что Он Сын Божий. «Ты ли Христос, Сын Божий?» (Мф. 26,63). «Иисус говорит ему: ты сказал» (Мф. 26, 64). Безбожная власть бросает лживые обвинения Церкви за то, что она Церковь – учреждение Божие. Церковь осуждают за то, что она – «наместница Христа на земле, Который сказал своим апостолам: «Слушающий вас Меня слушает (Лк. 10,16). Она имеет свободу всем говорить правду Божию»[69].

Объясняя пастве, что Бог попустил силам тьмы «превзойти Его силу, допустил подвергнуть Себя клевете, лжесвидетельству, невинному, незаслуженному осуждению» только для того, чтобы за кратковременным поражением наступило «торжество Его победы», митрополит предвидел, что тем же путем пройдет и Русская Церковь. Тем же путем первым пройдет и сам митрополит Киевский и встанет у дверей рая, встречая сонмы своих собратьев, которые предпочли отказу от веры смерть земную и Царствие Небесное. «Если история страданий Иисуса есть первообраз страданий Его Церкви, то она после гнета и гонений будет праздновать и победу… Бог никогда не посрамит того, кто на Него возлагает всё своё упование»[70].

Беседы митрополита Владимира на Страстную Седмицу провидчески показывают разрушительные последствия, которые грозят народу, разрушившему веру и Церковь, уподобляя их судьбу участи иудеев, осудивших и распявших Сына Божия. Предатели веры разделяют судьбу христопродавца Иуды, о котором известно: «бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился» (Мф. 27, 5). Аристократия, погрязшая, как царь Ирод, в «тщеславии и легкомыслии», за своё хладноверие поплатилось изгнанием и скитанием в чужих краях «в безвестности». Правящая элита, подобно христоубийце Понтию Пилату, колебавшемуся «между правдой и неправдой», лишилась и власти, и почета, ничего не сделав для укрепления позиций Церкви. Кто гонит и ненавидит Церковь, тот гонит и ненавидит Самого Христа,… ибо Господь Сам говорит Своим ученикам и апостолам: Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается» (Лк. 10,16)[71].

Беседы как бы готовят души верных к сопричастию Христовым мукам и страданиям Его Церкви, сообщая о временах гонений, которые наступали с приходом безбожной власти. Чудесным образом предвидел митрополит и ту роль, которую предстояло сыграть верующей женщине в судьбе гонимой русской Церкви, сравнивая её с примерами женщин-христианок времен Христа. Просительницы за праведников, подобные жене Пилата Друзилле, сочувствующие мукам плакальщицы, сопровождавшие Господа на всем крестном пути к Голгофе, безутешные матери, прибегающие под Покров Богородицы Марии, заботливые жены, подобные Марфе и Марии, омывающим тело Христа, мужественные прихожанки, подобные Самарянке, приведшей ко Христу всех жителей села, святой Фекле, жертвовавшей трудами и даяниями христианской вере, распространяемой деяниями апостола Павла – вскоре все эти образы станут частью русской приходской среды, хранящей веру под страхом гонений. «Во время гонений благочестивые женщины помогают преследуемым епископам и пресвитерам, погребают тела мучеников, посещают страдальцев, утешают и ободряют заключенных в узы и темницы, заботятся о бедных и немощных братьях о Христе. Хотя они и не могли выступать с проповедью в звании учителей и священников, однако Церковь обязана некоторым из них обращением ко Христу целых народов (равноапостольная мироносица Мария Магдалина, равноапостольная Нина). Во все времена, особенно же во времена гонений, Бог указывал женщинам особенную задачу, которую они и выполняли с особенным усердием». Высокопреосвященнейший Владимир прямо обращается к женщинам-современницам: «И в настоящее время, время религиозного брожения и разномыслия, на вас, боголюбивые сестры, лежит обязанность поддерживать Церковь и помогать ей в борьбе с врагами»[72].

Провидческий дар и мудрость пастыря в полной мере раскрыты в проповеди «Израиль – первообраз народов, преследующих Христа и Его Церковь», где разоблачается пагубное заблуждение «охранять своё благополучие», совершая «жестокую расправу с Иисусом Назареем». Уподобляясь Иисусу, Который, скорбя о «бедном, ослепленном народе иудейском, для которого пришел Он и ради которого Он обрек Себя на смерть», обратился к сострадательным женщинам, сопровождавшим Его на крестном пути: «Дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших» (Лк. 23, 28), – митрополит Владимир назидает русскую паству: «Израиль в этом отношении есть типичный образ всех других народов, которые вторично распинают Христа в лице Его Церкви. Как израильский народ своей враждою и гонением против Христа подверг себя каре Божией, так и те народы и вожди их, которые преследуют Церковь, вызывают гнев Божий и навлекают тяжкое наказание»[73].

Архипастырь не одобрял участия духовенства в политической борьбе, так как оставался верен церковной традиции, согласно которой духовенству дано иное средство – Слово Божие, объединяющее и умиротворяющее людей на основе истинной веры, открытой Господом. Неукоснительное следование традиции открывало смысл происходящего в его подлинности и давало пути многочисленным соблазнам в момент господства тьмы. «…Борьба против Бога всегда стоит в связи с борьбой против гражданского порядка», – напоминает проповедник пастве, обращая её к пророчествам Господа: «Восстанут лжехристы и лжепророки» (Мф. 24,24; Мк. 13, 22). Заручившись доверием несчастного народа, они начали восстанавливать его против законного правительства и подстрекать к войне против римлян. Война действительно возгорелась. Но это была та злополучная, роковая война, которая унесла жизнь многих миллионов иудеев, лишила их национальной самобытности, заветного святилища – Иерусалимского храма, отечества и сделала народом презренным, рассеянным по разным местам света, без родины, без национальной самостоятельности и достоинства»[74].

Слова митрополита о революции, сказанные в 1906 году, поражают точным предвидением событий, последовавших за революционной смутой 1917 года. «Революция по ее внутреннему существу есть вражда, восстание против порядка Божия на земле. Она ведет свое начало от того злого духа, который первый восстал против Бога, сказав: не хотим служить и подчиняться, но поставим наш престол выше престола Божия (ср. Ис. 14, 13)… При виде того, что совершается сейчас у нас пред глазами и после пережитого нами недавнего мятежа, нужно ли говорить, что мы живем во времена революции! Среди нас немало людей, которые не довольны ничем и стремятся к насильственному изменению существующего порядка»[75]. Будто ясно видя, что принесет революция, митрополит пророчествует о целях революции и революционеров: «…чтоб священнику запрещена была проповедь. Чтобы его отстранили совсем от кафедры, от алтаря, от благотворительности, от общества. Для революции было бы приятно, если бы закрыты были монастыри, запечатаны церкви и духовенство устранено было бы от участия в деле народного воспитания. Тогда прекратилось бы всякое влияние Церкви на жизнь народа, с которой Церковь связана тысячами нитей. Тогда дух безверия проник бы в народные массы, и вместе с этим одичание нравственное было бы так велико, бедствия и нужды тысячей бедняков так невыносимы, что они сами собою пробили бы русло к революции»[76].

Открывая погибельность революционного пути, митрополит Владимир предупреждает, что «естественная и разумная нравственность», «чувство долга» не могут заменить «влияния веры и Церкви». И если следовать только практической целесообразности, как это принято в Америке, то воспитание будет бессильно перед «господами школьниками», стреляющими «в своих учителей из револьверов». «Плоды безрелигиозной нравственности и цветы … чистого чувства долга» – свободное от норм морали и нравственности молодое поколение. «Ты научил его чувствовать себя независимым от Бога – ужели думаешь ты, что он будет подчиняться власти и авторитету человека?»[77].

Проповедник Слова Христова предвидел и то, что гонимая Церковь не будет разрушена, но укрепится подвигами мучеников, но люди, беспечно отказавшиеся от единственного дарованного Господом пути Спасения, от Церкви, впадут в дикое состояние и им «будет гораздо хуже и страшнее, чем как они об этом думают». Началом же нравственной деградации служит потеря страха Божия. Победа «духа бесцерковья», как говорил митрополит Владимир, приведет к деградации культуры, которая будет видна и в архитектурном образе городов и селений, и к деградации общественных институтов благотворительности, в работе которых не будет участвовать человек, лишенной понятия любви ко Господу, и ближнему. В итоге общей деградации мир придет к состоянию худшему даже по сравнению с языческим, когда законы оберегали религию как таковую. Революция же строит мир на материалистических основаниях, что ставит её проводников ниже язычников. Материальное и нравственное одичание – вот итог безрелигиозного воспитания, о котором радеют революционеры. «Материальный вред легко исцеляется христианской любовью. Но что всего труднее поддается излечению, так это состояние нравственного одичания, которое должно быть неминуемым последствием гонения на Церковь»[78].

Сила духа и веры митрополита Владимира превышает обычное понимание: даже высоко духовному человеку тяжело подняться над личными обидами и разочарованиями, застилающими видение истины. Он же, помня заветы Христа, не сомневался, что противоцерковная борьба принесет вред не Церкви, но самому миру, уклонившемуся с пути спасения. «Самый большой вред от этой борьбы не для Церкви. Даже если иметь в виду идеальные блага, то для Церкви от этой борьбы может быть только польза. Каждое тяжелое и смутное для Церкви время сопровождается пробуждением энергии в ее членах, усилением их деятельности. В такое время более чем когда-либо обнаруживается в них верность,любовь, единение и искренность веры и молитвенное настроение. Поэтому за Церковь мы нисколько не боимся, когда воздвигается против нее гонение; мы знаем, что ее не одолеют и врата адовы. Но если кто может понести существенный вред от сего, так это гражданское общество, народ и больше всего беднейшая часть его»[79]. Призывая народ опомниться и встать на защиту веры, митрополит повторяет слова Спасителя, которые вполне сбылись на народе Израиля и теперь стали сбываться на народе российском: «…плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас!» (Лк. 23, 28 – 30).

Только в пастырских наставлениях открывается высокое духовное состояние, в котором пребывал избранник Христов, ибо многие его деяния и высокие мысли сокрыты от нас, так как следовал он библейской мудрости: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины твоей» (Пс. 113.9). Сам духовный мир святителя был противен богоборческой власти, с её безумными мечтами о блаженстве в земном мире, с её безмерной гордыней, приведшей к бойне честолюбий власть предержащих. Как далек от этого был потомственный выходец из тамбовского духовенства, воспитанный в Храме и являющий любовь ко Господу и ближнему. Сказанное подтверждают и слова священномученик Владимир о смирении: «Быть смиренным – значит ничего не знать о своих дарованиях и каких бы то ни было преимуществах, а считать их милостию и дарами Бога, не ставить себя выше ближних своих, безропотно переносить обиды и оскорбления… не стремиться к тому, чтобы отличиться и блеснуть чем-нибудь, но заботиться о благоволении Божием. Вот в чем состоит истинное христианское смирение. Это – преданность Христу»[80].

Стремление ко спасению во Христе как венцу и смыслу жизни, веками воспитанное служением православного духовенства Богу, Царю и Отечеству, роднит всех тех, кто поставил пастырский долг и христианское благочестие превыше жизни. Крест Христов во время спасительного шествия евангельского Слова по богосотворенной Земле процвел и в Тамбовской епархии, основанной святителем Питиримом, прославленной преподобными – Серафимом Саровским и Амвросием Оптинским, святителями – Феофаном Затворником и священномучеником Владимиром (Богоявленским), именами тысяч представителей черного и белого духовенства, а также мирян, пострадавших за веру Христову.

[1] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. Репр. воспр. 1907 г. М., [б. г.]. С. 1.

[2] Дегтярева М. Мученичество – венец смиренных :священномученик Владимир Киевский// PRAVMIR.RU = Православие и мир : ежедн. интернет-изд.URL: http://www.pravmir.ru (дата обращения: 18.12.2016).

[3] Дата рождения священномученика Владимира (Богоявленского) часто указывается неточно: согласно метрической выписке он родился 2 января 1848 года (не 1 января). Семья Богоявленских была многодетной: три сына, четыре дочери. См.: ГАТО. Ф. 1049. Оп. 4. Д. 4616. Л.1–1 об.

[4] Нечаев А.А. Очерки из истории Тамбовской церкви. СПб., 1908. См. также: Урусова Н.В. Материнский Плач Святой Руси. М., 2014. 560 с. ; Степашин В.А. Преподобный Серафим Саровский: предания и факты. 3-е изд., испр. и доп. Саров, 2009. 264 с. ; Мацуркевич А. Преподобный Серафим Саровский: жизнь, чудеса, святыни. М., 2011. 352 с.; Вениамин (Федченков), митр. Всемирный светильник. М., 1997. 352 с.; Бытность архиереев Тамбовских // Известия Тамбовской губернской ученой архивной комиссии. Тамбов, 1918. Вып. 58. С.148–162 ; Молчанов Н. Жизнеописание святителя Питирима, епископа Тамбовского. Тамбов, 1914; Житие свт. Питирима Тамбовского. Одесса, 1914. С. 18–20; Тамбовские епархиальные ведомости (далее ТЕВ). 1904. № 24–41; ТЕВ. 1905. № 19, 20, 27, 30; ТЕВ. 1914. №1, 2, 3; ТЕВ. 1912 № 24.

[5] Имя святителя Питирима митрополит Санкт-Петербургский Владимир дал святому источнику у Спасо-Преображенского кафедрального собора города Тамбова, часовня у которого была освящена в дни торжеств канонизации в 1914 году. См.: Цыпин В., прот. Канонизация святых в синодальную эпоху // Цыпин В., прот. Церковное право : курс лекций.  М., 1994.С. 488–489.

[6] Левин О.Ю. Тамбовский период жизни священномученика Владимира (Богоявленского) // Православная история и традиционная культура: материалы науч.-практ. конф. Тамбов, 2003. С. 112 – 120.

[7] Сухова Н.Ю. Пастырское богословие в российской духовной школе (XVIII – начала XX в.) // Вестник ПСТГУ. Богословие. Философия. М., 2009. Вып.1 (25). С.25–43.

[8] Тамбовское духовное училище, Тамбовская мужская гимназия, Тамбовское Епархиальное женское училище, женская гимназия.

[9] Левин О.Ю. Тамбовский период жизни и служения священномученика Владимира (Богоявленского) // ТЕВ. 2008. № 2.С.44.

[10] Щеголев А. Тамбовский уроженец, высокопреосвященный Владимир, Митрополит Киевский и Галицкий. 1918 : отрывочные заметки и воспоминания // Известия Тамбовской губернской ученой архивной комиссии (далее ИТУАК). Тамбов, 1918. Вып. 58. С. 292.

[11] Там же. С. 290, 291.

[12] Там же.

[13] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский и Галицкий. Пастырские беседы с детьми. Беседа 5. Кротость и смирение // Владимир (Богоявленский), сщмч. Проповеди, слова, поучения : в 3 т. М., 2008. Т.1. С. 404.

[14] Архиепископ Иннокентий (Беляев, 1862 –1913), с 1903 по 1909 г. – епископ Тамбовский и Шацкий, с 1909 по 1913г. – Экзарх Грузии.

[15] Церковные ведомости. СПб.,1913. №37. Прибавления.С. 1655.

[16] Щеголев А. Тамбовский уроженец, высокопреосвященный Владимир… С. 288.

[17] Из письма священника, борца с пьянством// ТЕВ. 1911. №1. С. 53-55.

[18] С 1903 по 1909 гг. – возглавлял Тамбовскую епархию.

[19] С 1909 по 1918 гг. – возглавлял Тамбовскую епархию.

[20] С 1908 по 1912 гг. – викарий Тамбовской епархии.

[21] С 1913 по 1918 гг. – викарий Тамбовской епархии.

[22] Феофана Затворника, свт. Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем : в 8 т. Изд. Свято-Успен. Псково-Печер. монастыря. М., 1994. Т. 1. С.134.

[23] Цыпин, В., прот. Антоний (Вадковский Александр Васильевич) // Православ. энцикл. М., 2001.Т. 2. С. 621-623.

[24] Феофан Затворник. Как составить проповедь // Прибавления к ТЕВ. 1862. №8. С.305-314.

[25] Там же. Эта работа святителя вышла отдельным изданием в 1868 году. См.: Феофан (Говоров), еп. Как составить проповедь. Тамбов, 1868. См. также: Каширина В.В. Проповедь на Тамбовской земле при святителе Феофане Затворнике : по материалам «Тамбовских епархиальных ведомостей» [Электронный ресурс] // Свято-Успенский Вышенский монастырь : [сайт]. URL: http://svtheofan.ru/ (дата обращения: 08.02.2016).

[26] ТЕВ. 1861. №25. Прибавление. С. 592-596; ТЕВ. 1862. №52. Прибавление. С. 364-368.

[27] Феодосий (Васнев), митр. Выдающиеся выпускники Тамбовской духовной семинарии 1880-1890-х годов и начала ХХ века // ТЕВ. 2009. № 11. С. 20-25.

[28] Щеголев А. Тамбовский уроженец, высокопреосвященный Владимир… С. 291 – 292.

[29] Митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский) : некролог // Прибавления к Церковным ведомостям. Петербург, 1918. №5.

[30] Щеголев А. Тамбовский уроженец, высокопреосвященный Владимир… С.285 – 286.

[31] Там же. С.286-287.

[32] Там же. С.286.

[33] Там же С. 285.

[34] Там же. С. 293.

[35] Там же. С.288.

[36]Лисюнин В., прот, Абрамова Г.А. Публикация известия о гибели священномученика Владимира, митрополита Киевского и история взаимодействия Тамбовской епархии с Тамбовской ученой архивной комиссией при А.Н. Норцове // Богословский сборник Тамбовской духовной семинарии. Тамбов, 2017. Вып. 5. С. 93-102.

[37] В 2000 г. архиепископ Василий (Богоявленский) прославлен Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в лике священномученика. Архипастырь был убит по возвращению его из Перми, где он расследовал обстоятельства ареста и варварского убийства архиепископа Пермского, святителя Андроника (Никольского), который в 1981 г. решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви заграницей канонизирован в лике священномученика , а в 2000 г. прославлен для общецерковного почитания в лике святых на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви. Вместе с архиепископом Василием (Богоявленским) погибли архиепископ Матфей (Померанцев) и миссионер Алексей Зверев, которые участвовали в расследовании убийства архиепископа Пермского Андроника.

[38]Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия: жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1996. Кн.2. С. 82-112 ; Священнослужители, монашествующие и миряне Тамбовской митрополии, пострадавшие за Христа : в 3 т. / сост. прот. А. Сарычев. Тамбов, 2014. Т.1. С. 340-341.

[39] Журавский А.В. Во имя правды и достоинства Церкви : жизнеописание и труды священномученика Кирилла Казанского в контексте исторических событий и церковных разделений XX века. М., 2004. 864 с.

[40] Закончил СПбДА (1904), когда ректором был архимандрит Сергий (Старгородский). С 1913 по 1922 гг. служил в Тамбовской епархии, где боролся с обновленчеством, впервые был арестован по ложному обвинению «в сокрытии церковных ценностей». Много раз был судим большевистскими властями, скончался в лагере в 1940 году. См.: ГАТО. Ф. Р-1. Оп.1. Д.462. Л. 39, 43; Никитин Д.Н. Зиновий (Дроздов Николай Петрович) // Православ. энцикл. М., 2009. Т. 20. С. 154-156 ;Регельсон Л.Л. Трагедия Русской Церкви. 1917–1945. М., 2007. С. 565-566; Лёвин О.Ю. Архиепископ Тамбовский и Козловский Зиновий (Дроздов) [Электронный ресурс] : [лекции] // История Тамбовской епархии : документы, исследования, лица : [сайт] / авт.-сост.: О. Ю. Левин, Р. Ю. Просветов. Тамбов, 2007- . URL: http://www/tambovdoc.ru (дата обращения: 20.12.2016).

[41] Зиновий (Дроздов), иером. С эскадрой до Цусимы.  Вятка, 1906. С. 24. См. также: Алленов А.Н. Власть и Церковь в русской провинции в 1917–1927 гг. Тамбов, 2004. 336 с.

[42] Церковные ведомости. 1899. № 28. С. 239; 1901. № 50. С. 408; 1902. № 33. С. 287; 1903. №7. С. 43 ; 1909. № 51-52. С. 449; 1910. № 46. С. 427; 1912. № 23. С. 237; 1913. № 18/19. С. 180-181. См. также: Багрецов Л. Преосвященный Иннокентий, епископ Нарвский : его последние дни в Харькове. Харьков, 1902.

[43] Зосима (Давыдов), иером. «Положил основание на камне» (1876 – 1906): архиепископ Феодор (Поздеевский) : жизнь, деятельность, труды. М., 2000. 192 с.

[44] Лисюнин В.Ф. Участие тамбовского православного духовенства в общественно-политической жизни в конце XIX – начале XX вв. : дис. канд. ист. наук. Тамбов, 2006. 284 с.; Ильин С.А. Становление русских национальных организаций в Тамбовской губернии. Тамбов, 2002. 294 с.; Канищев В.В. Страницы истории Тамбовского края. Воронеж, 1986. С. 75-76; Щербинин П.П. Социальная ориентация православного духовенства в городах чернозёмного центра в период первой русской революции 1905-1907 гг. // IV Питиримовские чтения, 14-15 мая 1997 г. / ТГУ им. Г.Р. Державина, Центр православ. культуры Тамб. епархии. Тамбов, 1998. С. 79-85; Краткий очерк деятельности Тамбовского Союза русских людей с 1-го октября 1907 г. по 1-е октября 1908 г. (Третий год). Харьков, 1909.

[45] ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 6508. Л. 21–21 об.

[46] Тамбовские губернские ведомости. 1906. 17 дек.

[47] ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 5816. Л. 12 об.

[48] Тамбовские губернские ведомости. 1906. 29 июня.

[49] Проводы архимандрита Феодора// Моск. Церков. ведомости. М., 1909. № 37. С. 621-622.

[50] Феодор (Поздеевский), архим. Речь, сказанная при наречении во епископа Волоколамского, викария Московской епархии (12 сентября 1909 г.) Цит. по: Роман (Лукин), игум. Аскетические воззрения архиепископа Феодора (Поздеевского)[Электронный ресурс] // Библиотека Якова Кротова [сайт]. URL: http://krotov.info/ (дата обращения: 16.01.2017).

[51] По воле Божией, именно в этом Доме состоялся Поместный Собор Русской Православной Церкви, который вернул Церкви институт Патриаршества. Здесь прошла большая часть пленарных заседаний Поместного Собора. Сюда же, в Московский епархиальный дом, пришло официальное подтверждение слухов о трагической гибели митрополита Киевского. Здесь прошла первая панихида по убиенному митрополиту Киевскому Владимиру (Богоявленскому). Ныне (с 2015) в епархиальном доме располагается главный корпус ПСТГУ, библиотека и музей по адресу: Москва, Лихов переулок, 6.

[52]Владимир (Богоявленский), митр. Киевский и Галицкий. Страдания Христа и страдания Церкви // Владимир (Богоявленский), сщмч. Проповеди, слова, поучения : в 3 т. М., 2008. Т.1. С. 66-104.

[53] Там же. С. 66.

[54] Владимир (Богоявленский), сщмч. Слово к братии Киево-Печерской Лавры по прибытии на Киевскую кафедру // Владимир (Богоявленский), сщмч. Проповеди, слова, поучения : в 3 т. М., 2008. Т.1. С. 380-382.

[55] Как известно Киев стоит на горах, предположительно, семи. Этот легендарный мотив позволяет сопоставить столицу Древней Руси с историческими центрами Христианской Церкви: Римом, Константинополем (Царьград, Стамбул), Москвой. См.: Комар А.В. Киев и Правобережное Поднепровье // Русь в IX – X веках: археолог. Панорама / ред. Н.А. Макаров. М. ; Вологда, 2012. 428 с.

[56] Титов Ф., прот. Венок на могилу Высокопреосвященнейшего митрополита Владимира.  Киев, 1918.  С. 24.

[57] Цыпин В., прот. Владимир (Богоявленский Василий Никифорович), митрополит // Православ. энцикл. М., 2004. Т.8. С. 633.

[58] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. С. 68

[59] Там же. С. 68.

[60] Там же. С. 70.

[61] Там же.

[62] Там же. С. 71.

[63] Там же. С. 72.

[64] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. С. 72 .

[65] Там же. С. 74.

[66] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. С. 76.

[67] Там же.

[68] Там же. С. 78.

[69] Там же. С. 80.

[70] Там же.

[71] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. С. 80.

[72] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. С. 90.

[73]Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. С. 97.

[74]Там же. С. 98.

[75]Там же.С. 99.

[76]Там же. С. 100.

[77] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. С. 101.

[78] Тамже. С. 103.

[79] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский. Страдания Христа и страдания Церкви. С. 103.

[80] Владимир (Богоявленский), митр. Киевский и Галицкий. Пастырские беседы с детьми. Беседа 5. Кротость и смирение // Владимир (Богоявленский), сщмч. Проповеди, слова, поучения : в 3 т. М., 2008. Т.1. С. 403.